Если бы я забеременела и родила ребенка, то осталась бы одна и без гроша в кармане – он ничего бы мне не дал, только минимальное содержание для ребенка. Возможно, все не было бы так драматично, если бы не мои подозрения, что я беременна. Но условие отсутствия детей как раз в то самое время, когда во мне уже росла новая жизнь, было для меня слишком непереносимым событием.
Почти высохшие слезы снова полились потоком.
– Сьюзен, ты должна знать – я не спала с Марком. Хотела, пыталась, но он не стал со мной спать. Как бы он не сходил с ума по мне, когда нужно было сделать выбор, он выбрал тебя. Марк позволил мне провести ночь в своей постели, потому что я до смерти боялась оставаться одна, но не прикоснулся ко мне.
Сьюзен закрыла глаза. Облегчение и, как ни странно, благодарность заполнили ее до краев.
– Черт побери, теперь ты молчишь. Только здесь тебя некуда скинуть. Прощаешь ты меня или нет? – потребовала Пейдж, хотя только что сама настаивала на молчании Сьюзен.
– Если ты прощаешь меня, я прощаю тебя, – ответила Сьюзен, глядя на свою сумасшедшую подругу через туман слез.
Они обнялись. Сьюзен осторожно держала ее, беспокоясь о повязках.
– Сильно болит?
– Да, черт побери, болит. Но если ты меня простишь, я вынесу..
– Я прощаю. Я правда прощаю, – сказала Сьюзен, осознавая, какое облегчение испытывает от того, что с Пейдж все в порядке. – Пока ты обещаешь держать свои чертовы руки подальше от моего приятеля, я тебя прощаю, – добавила она, почему-то веря, что так все и будет.
– Эй, он выбрал тебя.
– Да, но, может быть, не навсегда.
– Навсегда, – сказала Пейдж со спокойной уверенностью.
Затем, вдруг напрягшись, с заметной тревогой спросила, здесь ли Ники. Присутствовал ли он при том, когда сестра сообщила, что она потеряла ребенка?
– Нет, слава Богу, – простонала Пейдж с облегчением, утопая в подушке. – Не знаю, что на меня нашло. Может быть, виноваты гормоны. Я решила испытать судьбу: если он окажется здесь и услышит, что я потеряла ребенка, который по срокам явно не его, то пусть все будет так, как предначертано свыше. А если его здесь не окажется и он ничего не узнает, то это будет означать, что он и не должен ничего узнать. Не могу представить себе, что бы я делала, если бы он оказался здесь.
Сьюзен чуть не рассмеялась над логикой Пейдж, когда в комнату ворвался Ники, совершенно запыхавшийся. За ним, стараясь не отставать, спешили Тори и Марк.
– Детка, я так волновался. Я получил сообщение от Ди и не знал, что и подумать.
Сьюзен отошла с дороги, когда Ники бросился к кровати, чтобы заключить Пейдж в свои большие сильные объятия.
– У тебя все в порядке? Что говорят врачи? Что-нибудь сломано?
Сьюзен была тронута его заботой. Она посмотрела на Марка, с угрызениями совести вспоминая, как отнеслась к его заботе. Она обнаружила, что Марк смотрит на нее, а не на Пейдж и Ники.
Возможно, он пытался угадать, что сказала ей Пейдж. Был ли он реабилитирован?
Сьюзен закусила губу и почувствовала, что глаза снова наполнились слезами, когда, стоя рядом с ним, спросила себя, что он думает по поводу того, что Пейдж потеряла ребенка. Марк крепко, до боли сжал ее руку, и она подумала, что хотела бы, чтобы он ее никогда не отпускал.
– У тебя все в порядке? – спросил он тихим шепотом.
Она кивнула в знак согласия и задала ему такой же вопрос.
– Теперь – да, – прошептал он ей на ухо.
Тори чуть улыбнулась Сьюзен и та улыбнулась ей в ответ. Ее улыбка стала шире, когда Марку показалось недостаточно просто держать ее за руку и он заключил ее в объятия.
– Я сходил с ума, – говорил Ники Пейдж, как будто в комнате кроме них двоих никого не было. Мысль, что он может ее потерять, чуть не лишила его рассудка. – Я воображал самое худшее и ругал себя, что в четверг вечером не сбежал с тобой куда-нибудь. Тогда бы мы сейчас были бы где-нибудь во Франции, Италии или Испании, или в каком-либо другом месте, праздновали наш медовый месяц, и этого никогда бы не случилось. Ты только посмотри на себя, – восклицал он, изучая бинты на ее голове, синяки и места, где были наложены швы.
Сьюзен, однако, считала, что Пейдж выглядит блестяще, совсем не похожа на человека, который сегодня чуть не лишился жизни.
– Все в порядке, – успокоила его Пейдж. – Правда, Ники, все порядке.
– Я не хочу ждать. Мы поженимся через неделю, – заявил он, давая понять, что не примет отрицательного ответа. Как будто Пейдж могла протестовать. – В моем особняке, в нашем особняке. – Он усмехнулся. – Когда я женился первый раз, то едва смог заплатить священнику. Я хочу, чтобы эта свадьба стала событием сезона. Я хочу отпраздновать ее так, чтобы она затмила мою Карнавальную ночь.
Он повернулся к Тори, Марку и Сьюзен впервые с тех пор, как ворвался сюда:
– И мы хотим, чтобы вы все были у нас. Мы собираемся поставить такое свадебное шоу, какого никто никогда прежде не видел. Это будет такой декаданс, о котором Скотт Фицджеральд только мечтал, что бы ему это приснилось. А иначе ради чего я так напряженно работаю, если не для того, черт побери, чтобы прекрасно проводить время?
Ники вскочил с кровати и начал требовать от сестер в коридоре, чтобы ему принесли грейпфрут или апельсин, или какой-нибудь, черт побери, другой фрукт, лишь бы он был круглым. Когда долговязый медбрат быстро вернулся с грейпфрутом, Ники попросил ножик.
Всего за несколько минут большой и сильный бывший лучший принимающий с широким захватом превратил обычный фрукт в маленький желтый глобус, нарисовав континенты и отметив звездочками несколько городов.
– Вот, бесподобная, – сказал он, вручая его Пейдж. – Выбери любое место, какое только захочешь, куда мы отправимся на наш медовый месяц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155