Все зависит от удачи.
– Тебе еще не поздно поступить на юридический факультет.
– Сначала мне нужно будет поступить в колледж. – Пейдж посмотрела на Сьюзен с упрямой усмешкой, как бы защищаясь, и переместилась к другому отверстию. – Я всегда считала, что это большая потеря времени, – объяснила она. – Я точно знала, чего хотела, и, сидя в классе и валяя дурака, думала, что все это не для меня. Я хотела уйти оттуда и начать работать. К тому же, я не была кандидатом на стипендию, а деньги для меня всегда являлись серьезным фактором. – Пейдж рассмеялась. – Ты можешь представить меня за партой в течение пяти или шести лет, которые уйдут на то, чтобы получить степень, имеющую хоть какую-то ценность?
Сьюзен не могла, Пейдж тоже. Ее зеленые глаза потемнели.
– Я не изменилась, – призналась она честно, выжимая мокрые концы своих длинных медовых волос и закручивая их в толстый узел. – Мне все еще не хватает усидчивости. Наверное, это гены. Ты либо рождаешься студентом, либо нет. Даже долгий разговор на эту тему заставляет меня чувствовать приступ клаустрофобии. «Заключенная» – вот как я себя всегда чувствовала в школе. Как скаковая лошадь в упряжке, которую заставляют выполнять нудные команды, тогда как единственное, чего ей хочется – бежать.
Сьюзен наблюдала, как Пейдж снова распустила волосы по плечам.
– Одно из преимуществ профессии актрисы, – продолжала Пейдж, покончив с остатками своего шампанского, – это то, что ты можешь быть адвокатом, доктором, главой какой-нибудь умопомрачительной империи без скучных уроков. Ты просто надеваешь личину, играешь роль и даже говоришь на другом языке. Потом, через какое-то время, ты в этом преуспеваешь, и тебе это надоедает. Тогда ты просто сбрасываешь эту личину и выбираешь новую.
– В таком случае, я полагаю, ты, должно быть, действительно влезла в шкуру кошки, оставаясь верной ее личине четыре с половиной года, – пошутила Сьюзен, допивая шампанское и уворачиваясь от мощного фонтана брызг, который Пейдж взметнула в ее сторону.
– Очень весело, – отреагировала Пейдж, смеясь и глядя на Сьюзен из-под руки, так как вода брызнула в лицо им обеим. – Раз мы собираемся жить под одной крышей, то ты могла бы быть со мной поласковей, ты знаешь…
– Извини, я не могла удержаться, – прервала ее Сьюзен заплетающимся языком, все еще пытаясь проморгаться.
Она схватила бутылку «Кристалла», как раз когда Пейдж собиралась сделать то же самое. Ожидая возвращения бутылки, Пейдж замолчала и погрузилась в свои мысли.
– О, черт возьми, я вообще не хочу работать, – проговорила она, наблюдая, как последние капли шампанского отделялись от горлышка бутылки и капали в ее бокал.
– Почему? Чем ты собираешься заниматься, кроме того что ловить в силки какого-нибудь ужасно богатого парня? – спросила ее Сьюзен.
Внешний мир уже терял для нее четкость своих очертаний, и она поняла, что совершенно пьяна.
– Я предполагаю выйти за него замуж и позволить ему заботиться обо мне весь остаток моей жизни. Профессия актрисы не хуже, чем другие, годится для того, чтобы сыграть роль жены представителя высшего света, – заключила Пейдж, с ухмылкой вздернув бровь.
– Не слишком-то много свободы даст тебе эта роль, – урезонила ее Сьюзен.
– Кому ты это говоришь? Такую свободу я знаю с двенадцати лет. А теперь я вполне созрела для самой главной свободы – свободы ни о чем больше не беспокоиться. Я готова выпустить из рук бразды правления.
– Только убедись, что тебе нравится тот экипаж, в который ты садишься.
– Разве я похожа на девочку, способную сесть не в тот экипаж?
Взбудораженной шампанским, теплом джакузи и переездом, Сьюзен казалось, что с ней сейчас случится приступ истерического смеха и что у нее начинаются галлюцинации. Она повернулась к Пейдж с тихим пьяным хихиканьем.
– Ты видишь то, что вижу я? Или я настолько пьяна?
Пока она это говорила, у Пейдж от удивления открылся рот, и они обе уставились на фигуру, казалось, появившуюся из ниоткуда. Это была Тори, все еще одетая в костюм из бледно-розовой кожи, с размазанным по щекам макияжем и жалким выражением на хорошеньком личике.
– Меня до сих пор трясет от злости, – чуть позже объяснила Тори срывающимся голосом, слезы продолжали стекать по ее щекам, задерживаясь на кончиках длинных темных ресниц.
Она пыталась смаргивать их, поднимая глаза к светлеющему небу с уже начинающими бледнеть россыпями звезд.
Вся троица успела изрядно насладиться очередной бутылкой шампанского и теперь расслаблялась, устроившись в шезлонгах около джакузи. Они были завернуты в махровые халаты хозяина, свежий запас которых хранился в домике рядом с бассейном, слушая, как Тори изливает душу, рассказывая о жестоком разочаровании и унижении, которые выпали на ее долю за последние двадцать четыре часа.
День начинался как праздник. Она пребывала в состоянии эйфории от своей победы, казалась себе Рокки, выбросившим вверх руки в ликующем жесте, и, ощущая прилив энергии, торжествовала над недоверчивостью матери. Ее переполняла благодарность к Тревису, и она любила его даже больше, чем могла себе вообразить.
Они с матерью пришли к Тиффани, как было запланировано. И когда Тори мерила кольца, одно прекраснее другого, даже ее ледяная мать растаяла и искренне радовалась.
Маленькие белые сверкающие камни были символом того, что мечта стала реальностью. Каждый перелив драгоценного камня зажигал в сердце Тори новый этап жизни. Один блик – сцена бракосочетания, которая, как она всегда верила, будет у нее с Тревисом. Другой – дети. Сцены возникали в голове, отражая последовательность развития событий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155