– Когда Жаннета собирается вернуться? – тоном следователя угро спрашивает Галка.– Наверное, завтра, – неуверенно отвечаю я. – А что?– Утром? – продолжает допрашивать Галка.– Скорее всего.Жаннета, в отличие от меня, предпочитает путешествовать в Москву и из Москвы по ночам. Не любит терять время в дороге.– Тогда вечером назначаем сбор, – решительно говорит Галка.– Сбор чего? – морщу я лоб.– То есть встречаемся. – Галка смотрит на меня взглядом психиатра, только что распознавшего в подопытном неизлечимые психические отклонения.– Зачем? – Я все больше и больше напрягаюсь.– Есть дело.– Какое? – Нет уж, нужно выяснить все на берегу, до того как Галка обрушится со своим делом на ничего не подозревающую ранимую Жаннету.– Расскажу, когда встретимся, – строит загадочные глаза Галка и мимолетно улыбается. – Не назначай никаких мероприятий на завтра.Я тихонько перевожу дух. Улыбается – значит, не замышляет ничего смертельного. И тут же начинаю заводиться – к чему тогда весь этот агрессивно-таинственный вид? Все бы ей важности на себя напускать.– Что-то про работу? – Я делаю еще одну попытку приблизиться к истине.Галка пренебрежительно фыркает:– Вот еще! Исключительно про личное.Поворачивается и выходит из кабинета, на. ходу посылая мне воздушный поцелуй. Я встаю и направляюсь к стеллажу, где стоит банка с кофе. Пора принять допинг, иначе я не дотяну до конца рабочего дня. Все как сговорились трепать мне нервы!Я беру в руки бутылку, в которой храню питьевую воду. Закончилась. Надо идти на кухню. На кухне в основном и происходят все наши чае– и кофепития. Юрик весьма строг по части принятия пищи на рабочих местах. Но мне иногда делает поблажки. Я ведь никому не мешаю своим скромным бутербродом и тихим прихлебыванием, так как сижу в одиночестве. Время от времени я демонстрирую приверженность рабочей дисциплине и тусуюсь со своими обедами на кухне, но сейчас мне необходимо одиночество. Хорошо бы еще закрыться на ключ, чтобы уже гарантированно ни с кем не общаться до конца дня, но вряд ли это удастся сделать.– Чудесно, – слышу я, приоткрывая дверь на кухню, – просто фантастический вкус!Алена, соображаю я и открываю дверь пошире.– Ой, Ольга, привет. Ты никак решила осчастливить нас своим высоким присутствием?И стерва Милочка, добавляю я про себя.– Привет всем. – Я изображаю улыбку и осматриваюсь. – А где у нас нынче вода?Милочка машет рукой в сторону окна и спрашивает:– Не присядешь с нами? Я принесла пирожные. Я задумываюсь, поворачивая кран бутыли с водой:– М-мм…– Безумно вкусно, – подает голос Алена. Милочка самодовольно улыбается.– Сама пекла? – интересуюсь я.– А то! – восклицает Милочка. – Давай, налетай! Господи, как Алена может с ней общаться? Я бросаю быстрый взгляд на Алену. Та сидит в уголке, медленно пережевывая пирожное и мило улыбаясь. Никогда не поверю, что такая девушка, как Алена, может получать удовольствие от совместного чаепития с этой жабой. Как бы там ни было, Алена мне нравится. Я ничего не могу поделать с собой. Первый шок от ее совершенства уступил место ровной симпатии. К высоким скулам, длинным ногам и роскошным зеленым глазам прилагались еще незаурядное обаяние и острый ум. Сочетание убийственное. Ее даже нельзя было рассматривать в качестве конкурентки, потому что во всем она шла вне конкурса. М.А. был бы просто идиотом, если бы не клюнул на Алену. Но идиотом он не был.– А можно… – мнусь я, – я возьму пирожное с собой?Алена опускает глаза, пряча – сомнений в этом нет никаких – быструю усмешку.– Э-э… – продолжаю извиваться я, – у меня там идет загрузка на компьютере, боюсь, чтобы чего не вышло…– Ясное дело, – издает хохоток Милочка. – Твоя преданность работе всем давно известна. Бери, ради бога! Потом расскажешь, как понравилось.– Непременно! – торжественно клянусь я, принимаю тарелочку с пирожным из ее рук и поспешно удаляюсь.Пирожное оказывается действительно очень вкусным. Как ни странно. Любопытное явление: если человек тебе нравится, сунь он тебе кулинарное творение даже самого невзрачного вида, ты будешь искать ему оправдания. Но когда ты кого-то терпеть не можешь, испытываешь чуть ли не огорчение, если он вдруг оказался на высоте.«Терпеть не можешь» – это как нельзя более точно подходит к моему восприятию Милочки. Мне с ней неуютно даже просто находиться в одном помещении, не то что общаться. Нечто физиологическое, я думаю. Хотя внешне к Милочке очень идет определение «милая». Серые, широко распахнутые глаза, слегка вздернутый нос, полные яркие губы – Милочка слывет хорошенькой. Пока не открывает рот.В каждом офисе есть своя штатная стерва. Иногда их бывает больше чем одна штука, но вот чтобы меньше одной – я еще такого не встречала. Конечно, если фирма состоит только из директора и бухгалтера, тогда, наверное, это возможно… Но нет, мне лично не повезло наблюдать подобные счастливые случаи. В нашем большом коллективе стерв имелось несколько. Разной степени стервозности. По большому счету в каждой женщине это есть, хоть немножко, но есть. Пусть со мной кое-кто и не согласится, но таков мой жизненный опыт. Все мы стервы. Каждая по-своему. Не всегда это заметно, но факт остается фактом. Если потребуется свернуть кому-нибудь кровь, то любая из нашего славного племени найдет в себе силы это сделать. Милочка по этой части била все рекорды.Жизнь для нее была полем боя, где грохот пушек не смолкает ни на минуту. Разумеется, у нее были цели в этой вечной битве, но порой мне казалось, что не это самое главное для Милочки. Ей был важен процесс. Он наполнял ее адреналином. Благо наша бурная производственная жизнь поставляла поводы для крупных и мелких битв в изобилии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86