Невеселая это была усмешка. Я почувствовала, как у меня заскребло на душе. Вот уж мерзкая ситуация!Колюня одним глотком осушил свою чашку, достал из внутреннего кармана пиджака деньги, бросил их на стол и поднялся:– Пойду. У тебя теперь есть мой мобильный – позвонишь, когда решишься на что-нибудь. – И он ушел.– Мужчина, – уважительно проговорила я.– И как любой мужчина, козел, – подытожила Жаннета. *** Мои воспоминания прервал телефонный звонок.– Да, – хрипло сказала я в трубку, – слушаю вас.– Привет, – услышала Жаннетин голос, – ты что, болеешь?– Нет. – Я откашлялась. – Все нормально. Привет. Как дела?– Дела? – Жаннета задумалась. – Не знаю. Что-то неважно. Видела ее?«Ее» – это Галку.– Видела.– И как она?– Жанн, у тебя затмение в мозгах? – удивилась я. – Она ж ничего не знает.– А ты уверена? – засомневалась Жаннета.– Я не имею в виду Николашин адюльтер, – пояснила я, подергав «мышку» на столе, чтоб хоть чем-то занять руки. – Я имею в виду – она даже не знает о твоих поисках.Галке и впрямь ничего не известно о Жаннетиных планах взять на воспитание чужого ребенка. Жаннета поделилась ими только со мной. Иногда мне кажется, что она побаивается Галки. А та совсем недавно очень резко высказалась в адрес тех, кто рискует усыновить малыша. Галке просто не повезло в жизни. Ее как раз удочерили. Совсем маленькой, двух лет отроду. Она конечно же не помнит свою мамашку, которая отказалась от нее, и лет до пятнадцати считала людей, воспитывавших ее, настоящими родителями. Но потом у Галки случился переходный возраст, который проходил бурно, если не сказать, скандально. Родительские нервы не выдержали, и мало-помалу на Галку стала вываливаться информация, значение которой она сначала не понимала. Однако непонятная информация никуда не девалась, она оседала в не по возрасту сообразительной Галкиной головке, и в один – как Галка говорит, солнечный осенний денек – сложилась в законченную картинку. Галка охнула и побежала со своими догадками к родителям, и те, доведенные до эмоционального истошения ее очередным взбрыком, выдали ей страшную тайну. «Все изменилось, – рассказывала Галка, – с того самого момента и навсегда. Так что нет в этом никакой пользы – одна боль». Мы с Жаннетой убеждали ее, что не у всех так, но она отмахивалась и твердо держалась своей позиции. «Галка мне в этом деле не советчик, – категорично сказала Жаннета, объявив мне о своих намерениях. – Вернее, советчик наоборот. Нечего ей об этом знать». На том и постановили.– Да, действительно, – все еще задумчиво тянула Жаннета в телефонной трубке, – она ничегошеньки не знает… Но все-таки как она?Я воскресила в памяти утреннюю Галку и уверенно ответила:– Отлично. В отличие от нас с тобой.– Это хорошо, – вздохнула Жаннета.Не поняла, что именно она считает хорошим, поэтому промолчала.– Что будем делать? – опять возник в эфире волнующий голос Жаннеты.– Не знаю.Но делать что-то надо было. Для начала хотя бы принять решение: говорить или не говорить Галке о происшествии. Увидев ее утром, я почувствовала, что мое подвешенное состояние на этот счет не сможет продлиться долго. Раздвоенность – вообще не мой конек, а в отношении Галки тем более. Но одна я ничего не придумаю. Потому что главная у нас в этой ситуации – Жаннета. Ей решать.– От тебя зависит, – говорю я вслух, – что решишь с ребенком?– Ольк, – тихо отвечает Жаннета, – я в раздрае. В полном. Ребенок ведь на всю жизнь…– Ты только что узнала об этом? – перебиваю я ее. – А чем ты думала, когда предпринимала чертову тучу попыток забеременеть? – Я верчусь на стуле, ловя в поле зрения дверь в кабинет, чтобы удостовериться, что никто не может подслушать мои слова.– Подожди, подожди, – торопливо откликается Жаннета. – Не об этом речь. Я просто боюсь, что у меня будет слишком много времени, чтобы хотя бы раз проболтаться. Все-таки, согласись, одно дело, когда ребенок от незнакомых людей, а совсем другое – от Галкиного мужа.Согласна. Жутко представить себе, как малыш будет подрастать, а мы с Жаннетой будем вглядываться в него и искать Николашины черты. И насчет «проболтаться» она права – не намеренно, разумеется, а так, к слову. Я ежусь:– Да уж…Дверь кабинета внезапно распахивается, и наш с Жаннетой тет-а-тет летит к черту.– Эй! – приветствует меня с порога Лина. – К тебе можно?Правильный ответ – «да». Лина наотрез отказывается понимать, когда ей в ответ говорят «нет». А сейчас у нее такой таинственный вид, что мне и не хочется выгонять ее, ссылаясь на занятость.– Заходи, – машу я ей свободной рукой.– Все, прощаюсь, – шепчет в трубку понятливая Жаннета. – Созвонимся.– Ага, – говорю я, кладу трубку на аппарат и поворачиваюсь к Лине: – Ну что, дорогая, рассказывай.– Я? – притворно удивляется Лина, с комфортом располагаясь в кресле для посетителей. – С чего ты решила, что мне есть что рассказывать? Это ведь ты у нас путешествовала. Вот тебе и карты в руки.– Да брось ты. – Я морщу нос. – Что там может быть интересного в московском офисе? А вот здесь-то, наверное, что-то да произошло, верно?Лина – великая сплетница. Номер три после Вики и Галки. У Вики сегодня отгул, с Галкой – сами понимаете… А у великой сплетницы Лины налицо явный зуд под названием «хочу-рассказать-не-знаю-кому».– Лина, – я делаю умоляющее лицо, – не мучь меня. Сжалься над несчастной девушкой, которой пришлось ездить в гостинице на девятый этаж на лифте и толкаться в кошмарном московском метро.– Беднушка, – принимается причитать Лина, наслышанная о моей нелюбви к лифтам и прочим замкнутым пространствам, – что ж тебя, никто на машине в офис не доставил?– Да все сволочи, ты же знаешь, – утомленно закатываю я глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86