– Элли повернула голову в мою сторону. – И надеюсь, что вы простите его. Он глубоко любил Ребекку. И как человек старомодный, готов даже горы сдвинуть, только бы защитить ее посмертный образ. Тем более что она сама не может ничего сказать в свое оправдание.
В голосе Элли я услышал мольбу и был тронут до глубины души.
– Здесь не может быть и речи о прощении, – ответил я. – Мне понятны чувства вашего отца, и я отношусь к ним с уважением. Не могу не признаться, что порой меня очень сердили его попытки уйти от вопросов, но вы видите сами, как все изменилось…
Сохраняя выбранный ею сдержанный тон, Элли перебила меня:
– Как я вижу, вы по достоинству оценили, насколько уклончивым умеет быть мой отец. Но и вы сами весьма преуспели в этом деле. Так что вам проще найти общий язык. Еще кофе?
Она придвинула к себе мою чашку, улыбнулась и, не дожидаясь моего ответа, наполнила ее. И пока она, опустив глаза, смотрела на кофейник, у меня возникло ощущение, что Элли расстроена, потому что я дал не тот ответ на ее вопрос, которого она ждала. Видимо, надеялась на большую искренность с моей стороны. Я должен был ответить откровенностью на откровенность – ведь она изложила мне во всех подробностях то, чего я не мог добиться от полковника.
– Примерно через час или чуть позже, после того как отец вернулся с похорон, его снова пригласили в Мэндерли. И там, но я не уверена в этом, он провел очную ставку: Максима, его второй жены, вездесущего Фрэнка Кроули и пьяного Джека. Фейвел обрушил на присутствующих разорвавшуюся, как бомба, новость. Во-первых, предъявил записку Ребекки, которую не показал на допросе в участке. Эту записку Ребекка оставила портье незадолго до своего отъезда из Лондона. А во-вторых, Джек без стыда и зазрения совести объявил, что он был любовником Ребекки, что она собиралась бросить мужа и уехать с ним и непременно сделала бы это, если бы не умерла.
Я с недоверием воззрился на Элли:
– Что вы говорите?
– Именно так он и заявил. Отец заговорил об этом только после сердечного приступа и после того, как появились вы. Сейчас он о многом говорит более определенно и открыто.
– Мне не совсем понятно: зачем пригласили вашего отца? Разве Максиму хотелось иметь лишнего свидетеля при такой сцене?
Элли бросила в мою сторону быстрый взгляд, который я мог счесть одобрительным, и пожала плечами.
– Я согласна с вами, но что ему оставалось делать? Фейвел заявился в Мэндерли с этой запиской не для того, чтобы оплакивать Ребекку, а чтобы начать вымогать деньги – он это умел делать. Вы сами убедитесь, когда встретитесь с ним. Эта записка – последняя, сделанная рукой Ребекки. И, конечно, эта записка вызывала новые вопросы, поскольку в ней Ребекка просила Фейвела приехать в домик на берегу этим вечером, потому что ей необходимо поговорить с ним… Но если ты собираешься выйти на яхте в море и покончить жизнь самоубийством, то зачем приглашать человека к себе?
– И Фейвел приехал к ней, как она просила?
– Очевидно, нет. Не знаю почему. Но содержание этой записки ставило под сомнение решение, вынесенное следствием. Фейвел надеялся получить в обмен на записку деньги. Ему казалось, что Максим заинтересован в том, чтобы решение не пересматривалось и чтобы дальнейшее расследование не проводилось. Тут он ошибся, как мне кажется. Максим обозвал его лжецом. И вызвал моего отца – не столько как друга, но как официальное лицо. Фейвелу предложили показать записку и изложить свои обвинения.
– Ваш отец видел эту записку собственными глазами? – уточнил я.
– Конечно. Фейвел рвал и метал, доказывая, что у него была любовная связь с Ребеккой. И обвинял Максима в убийстве жены. Утверждал, что тот ревновал Ребекку. – Она помолчала. – Представляю, как это было отвратительно. Мой отец не мог поверить, что Максим позволит этому негодяю бросать такие чудовищные обвинения. Но затем появилась миссис Дэнверс и тоже стала утверждать, что Ребекка изменяла мужу. Можете себе представить, что пережил мой отец? Вызвали прислугу, и пришлось всем им задавать вопросы относительно неверности покойной. Как ни омерзительно все это выглядело, но отец пришел к выводу, что необходимо провести дополнительное расследование. И решил, что должен проследить все передвижения Ребекки в последние дни ее жизни. Если выяснится, что Ребекка делала в Лондоне, то они смогут понять, почему она так настойчиво просила Фейвела, не откладывая, приехать в Мэндерли. У миссис Дэнверс оказался еженедельник Ребекки.
– У миссис Дэнверс? – удивился я. – Но с какой стати домоправительница хранила у себя еженедельник Ребекки?
– Не знаю, никогда не задумывалась над этим, – нахмурилась Элли. – Это было что-то вроде записной книжки, где указывались намеченные встречи. А миссис Дэнверс хранила все вещи Ребекки после ее смерти, убирала ее комнату, проветривала и снова вешала в шкаф ее одежду. Она все оставила, как было. Беатрис, насколько мне помнится, рассказывала об этом моей матери. Но, в сущности, в том не было ничего странного, миссис Дэнверс преклонялась перед Ребеккой, как перед божеством, и, насколько мне помнится, знала ее с детства. Уверена, что отец успел вам рассказать о том.
– Как-то упоминал, – кивнул я. – Но все же еженедельник, ее личные записи – это уже чересчур. Впрочем, это неважно. Продолжайте, Элли.
– И, просмотрев расписание на этот день, они обнаружили запись на прием к доктору. Отец настоял на том, чтобы поговорили с врачом… Это был врач-гинеколог…
История, которую я до сих пор слышал только из десятых рук, наконец-то предстала передо мной в своем первозданном виде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153