Тогда зачем она написала ее? Почему хотела, чтобы Фейвел приехал этим же вечером? Собиралась сообщить про диагноз? И ради этого он должен был ехать в Мэндерли? Она могла бы дождаться его возвращения домой в Лондоне. Нет, у нее имелась какая-то другая причина. Ее-то и надо понять, чтобы поставить точку.
Меня заинтересовало его предположение. Раньше полковник Джулиан не был таким искренним. И теперь я понимал, почему он не скрывал своего отвращения к Фейвелу. Полковник был преданным другом Ребекки, и ему претила мысль о том, что подобный тип претендует на близость с ней. Но это не означало, что он прав. Я не забыл, насколько ошибочными оказались его предположения относительно Фрица. И его попытки настроить меня против Фейвела тоже могли помешать добыть истину. Во всяком случае, обвинение в том, что убийца – Максим, могло соответствовать истине. Приготовившись выслушать Фейвела без предубеждения, я открыл входную дверь фирмы и впервые увидел кузена Ребекки.
Он смотрел на свое отражение в ветровом стекле «Ягуара». Галстук его был завязан на особый – виндзорский – манер. При виде меня Фейвел тотчас пошел навстречу. Высокий мужчина, довольно привлекательный, но что-то порочное таилось в чертах его лица и особенно рта. Светловолосый, светлоглазый. На первый взгляд лет на десять моложе своих лет, а когда присмотришься – на десять лет старше, чем ему было на самом деле. Мы поздоровались и обменялись любезностями.
И я тотчас выяснил несколько важных вещей относительно Джека Фейвела: что он любит прикладываться к бутылочке, как он сам выразился, что «местная забегаловка» находится в Дорчестере и что процесс «прикладывания» редко прерывается.
16
Бар оказался наполовину пуст – рабочий день еще не кончился. За одним из столиков сидела группа американцев, за другим – две женщины громко обсуждали только что сделанные покупки. Пианист бренчал какой-то модный мотивчик. Терпеть не могу таких мест. Но Фейвел уверенно продвигался вперед, на миг задержался перед зеркалом, с удовольствием оглядел себя и, отодвигая стулья, подошел к стойке с таким видом, будто это было его собственное заведение.
– Сегодня нет Уолтера? – спросил он, усаживаясь. Бармен с невозмутимым видом ответил, что Уолтер ушел отсюда полгода назад. Фейвел тотчас вышел из себя:
– Он обслуживал меня позавчера, что вы мне морочите голову. Я здесь завсегдатай, а ты, наверное, новичок. Что будешь пить, Грей? Скотч? Бармен, скотч для моего друга из Шотландии и солодовый виски для меня – двойную порцию. Тебе безо льда, старина? А мне со льдом. Соду? Нет. Убери это подальше от меня. Угощаться так угощаться. Где мы припаркуемся?
– Подальше от пианиста, – предложил я, отмечая промахи Фейвела: во-первых, я терпеть не могу, когда меня называют шотландцем, а во-вторых, я заметил, с какой поспешностью он вернул на место бумажник, едва только попытавшись его вынуть. Что меня, в общем, совсем не удивило. Я приготовился к этому.
Мы устроились за самым отдаленным столиком. Фейвел провел рукой по волосам, приглаживая их, потер кольцо на пальце, одним глотком опорожнил половину своего стакана. И после этого посмотрел мне в лицо. Я заметил, что у него слегка дрожат пальцы, но не понял, следствие ли это длительного пьянства или он нервничает. Наверное, и то, и другое, решил я. Ему было явно не по себе, и он настроился довольно воинственно. Но только в конце вечера я выяснил, чем это было вызвано.
Сразу перейдя в наступление, он спросил, отправлял ли я письмо. Я ответил, что отправил два: одно на квартиру, другое – на работу, когда не получил ответа на первое послание. Фейвел уклончиво сказал, что редко бывает дома. После еще двух глотков виски он несколько приободрился, зажег сигарету, выпустил дым мне в лицо и, глядя в глаза, предложил:
– Что ж, попробуем поворошить старое? Кстати, что у тебя за интерес?
Я приготовился к этому вопросу, понимая, что скромный библиотекарь Теренс Грей, который так всем приглянулся в Керрите, здесь будет выглядеть ряженой фигурой, и без сожаления распрощался с ним. Теперь я выступил в роли журналиста, собирающего криминальные истории – особенно те, в которых были допущены юридические ошибки. Памятуя, что Фейвел уже не раз говорил с этой братией, я в общих чертах набросал план будущей книги «Тайна Мэндерли», в которой имелось все для того, чтобы привлечь внимание публики: действие происходит в живописном месте, главная героиня – красивая молодая женщина, ревнивый муж, таинственная смерть и любовная страсть…
– Конечно, об этой истории уже написано немало, – продолжал я, – но, как ни странно, новых сведений о Ребекке почти никому не удалось раздобыть.
Фейвел слушал меня очень напряженно, затем что-то сверкнуло в его глазах.
– Если раскошелиться, то можно выудить любые сведения.
– Может быть, – отозвался я. – Но мне требуется действительно то, что до сих пор осталось никому не известным. Все, что касается де Уинтеров, – ясно как день. А вот Ребекка: кто она, откуда, где родилась, в какой семье – в этом вы мне можете помочь. Я слышал, что вы знали ее с детства и понимали лучше других.
Глаза Фейвела застыли на моем лице, и я подумал, что он совсем не так глуп, как его выставлял полковник. Так что мне надо стараться не переигрывать – он еще продолжает изучать меня. Я видел, как он оглядел мой костюм, рубашку, носки, ботинки. У меня возникло ощущение, что он мысленно даже обшарил мои карманы. Его бокал уже успел опустеть.
– Есть еще миссис Дэнверс, – задумчиво проговорил он, не сводя с меня глаз. – Домоправительница Мэндерли. Она тоже знала Ребекку с самого детства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153