Взяв ручку, я принялся расписывать утренние дела. Эту привычку я завел с тех пор, как служил младшим офицером, и сохранил ее по сей день. И продолжал заполнять чертов список каждый день, хотя все обязанности и дневные заботы зависели исключительно от меня самого и от моего настроения. Я мог написать: «Привести в порядок письменный стол» или «Просматривать «Дейли телеграф» до тех пор, пока новости, происходящие в современном мире, не вызовут приступа сердечной слабости», только чтобы не написать: «Валять дурака» – то, чем я на самом деле все время занимался и каким образом проводил большую часть времени.
Но на этот раз я поставил перед собой совершенно определенную, не оставлявшую никаких лазеек, задачу:
1. Смерть Ребекки: собрать все существующие, наиболее яркие факты. Наметить, что еще осталось невыясненным.
2. Составить список очевидцев из Мэндерли, семейства де Уинтер, и т. д.
3. Собрать все сведения относительно Ребекки и подшить их к делу.
4. Позвонить Теренсу Грею.
5. Вскрыть полученный конверт. Если его содержимое требует срочного ответа, заняться им в первую очередь.
Просматривая список, я ощутил прилив энергии. А потом меня охватили самые противоречивые чувства. Само по себе написание слова «Ребекка» вызывало печаль. А «факты» вызвали ступор. Когда бы я ни задумывался о недолгой жизни Ребекки и странных обстоятельствах ее смерти, всякий раз осознавал, насколько мне трудно сохранять привычную объективность, и терял присущий мне душевный покой. Конкретных фактов все равно оказывалось очень мало, оставались только бесчисленные слухи, толки и домыслы и, как следствие, – предубежденность.
Решившись избавиться от нее, я взял чистый лист и принялся писать. В школе я научился составлять краткие конспекты – этого требовал от нас меланхоличный наставник по имени Ханбери-Смит, который прошел подготовку в министерстве иностранных дел. Его успешной карьере помешала одна слабость – к выпивке, о чем мы, естественно, понятия не имели. Он считал, что нет такой ситуации – какой бы сложной и запутанной она ни выглядела, – которую нельзя бы выразить в трех предложениях, благодаря чему все само собой становилось намного яснее и понятнее. К слову, как мне кажется, именно эта уверенность, когда он работал в дипломатическом представительстве на Балканах, сильно повредила ему. Что касается меня, то я стал приверженцем методики своего наставника и весьма успешно пользовался ею во время службы в армии.
И сейчас я решил прибегнуть к этому приему. И вскоре – примерно через час – мне удалось ужать всю имеющуюся информацию и свести ее к следующим пунктам:
Тайна последних часов жизни Ребекки.
12 апреля 1931 года миссис де Уинтер вернулась из поездки в Лондон в загородный особняк Мэндерли приблизительно часов в восемь вечера. Около девяти вечера она одна ушла из дома и пешком отправилась на берег моря, к тому месту, где на причале стояла ее яхта. С тех пор Ребекку больше никто не видел.
Спустя год и три месяца в результате того, что некий корабль едва не потерпел крушение и сел на рифы, водолазам пришлось заняться проверкой состояния его обшивки. Они совершенно случайно наткнулись на пропавшую яхту Ребекки и обнаружили тело ее владелицы внутри каюты. Выдвинутая версия о самоубийстве вызвала сомнения, но в результате тщательного расследования выяснилось, что миссис де Уинтер в день своего исчезновения узнала от врача, что у нее неизлечимая болезнь. Таким образом, стал ясен неизвестный до той поры мотив, подтолкнувший ее к самоубийству. И дело было закрыто.
Перечитав конспект, я убедился, насколько грубая схема несовершенна. Отчет выглядел очень топорным, хотя все факты я перечислил правильно. Но уже сейчас я мог бы отметить штук восемь оговорок и по крайней мере одно сомнительное утверждение, в результате все вместе и каждый пункт по отдельности вызывали массу вопросов. Конспект выглядел пародией на истинные события. Ханбери-Смит – пьяница и дурак, и его метод бесполезен. Разве таким способом можно выявить истину? Ребекка заслуживала более внимательного отношения к себе.
Открыв ящик письменного стола, я вынул сложенные в папку газетные вырезки с сообщениями сначала об исчезновении Ребекки, затем о ее смерти. Тоненькая пачечка со временем стала заметно толще: в этой трагедии существовало нечто, что не давало покоя газетчикам. Многим из них казалось, что правосудие совершило оплошность, большинство из них были уверены, что имел место сговор (при том что имя истинного виновника они, конечно же, не смели называть). Привлеченные красотой Ребекки и ее известностью, журналисты провели свое собственное расследование.
Я тщательно просмотрел вырезки заново: пусть методика Ханбери-Смита не дала мне ничего путного, зато я получил толчок в нужном направлении. Благодаря этому конспекту я понял, отчего вопреки наивности предположений слухи и толки относительно исчезновения, а потом и смерти Ребекки никогда не затухали. Напротив, время от времени появлялась очередная статья, где предлагалась своя версия событий. Большинство авторов статеек, как презрительно называл их Грей, пытались поставить «последнюю точку» в деле. Следом за ними – быть может, как следствие – вышли в свет две книги, авторы которых также хотели добраться до сути. И в той, и в другой излагались новые – сенсационные – версии. На мой взгляд, их следовало бы отнести скорее к романтическим измышлениям.
В конечном итоге «Тайна Мэндерли» превратилась в своего рода классическую детективную головоломку. На мои слова тоже неоднократно ссылались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153