А мой врач оказался очень серьезным и строгим человеком. Сначала он задавал вопросы, затем начал проводить обследование. И мне было больно. Матерь божия, избавь меня от тревожных мыслей!
Врач выслушивал твое сердце, и мне так хотелось схватить его стетоскоп и тоже послушать его.
– Когда мой малыш начнет двигаться? – спрашивала я. – Почему я по-прежнему такая худая?
Он посмотрел на висевший на стене календарь, снял резиновые перчатки и очень спокойно ответил, что я не должна тревожиться. Во-первых, все зависит от числа, когда произошло зачатие, а во-вторых, чтобы удостовериться окончательно, мне надо сделать рентген.
Сначала я отказалась. Где-то мне попадалась статья о том, что рентген опасен для ребенка. Но доктор Бейкер убедил меня, что на этой стадии развития плода это еще не представляет опасности, и попросил приехать через неделю, после чего сможет ответить на все мои вопросы.
Медсестра провела меня в специальную комнату, надела мне на грудь защитный фартук и направила жирный блестящий глаз аппарата на живот.
– Какая у вас изящная фигура, миссис Дэнверс, – восхищенно воскликнула она и вышла на то время, пока меня должны были просвечивать.
А потом я принялась расспрашивать ее, когда женщина в положении начинает полнеть и когда я смогу ощутить твои движения. Волшебное счастье материнства! Мне хотелось обрести спокойствие, чтобы я смогла кормить тебя грудью, своим собственным молоком.
Она ответила, что у каждой женщины беременность протекает по-своему. И у таких худеньких женщин с мальчишеской фигурой, как у меня, живот вырисовывается обычно на пятом месяце.
– Так что не волнуйтесь из-за этого, – успокоила она меня, видя мои переживания. У нее были такие широкие (в отличие от меня) бедра – с такой фигурой очень легко вынашивать младенца. Рядом с ней, пока она брала у меня кровь из пальца, чтобы врач произвел над ней свои магические заклинания, я чувствовала себя какой-то чахоточной.
Целую неделю мне придется ждать следующего визита!
Я вышла на весеннюю улицу. Зеленые листики только проклюнулись из почек. В садах начали зацветать вишневые деревья.
Я зашла в магазин, где продавали все необходимое для новорожденных, и накупила тебе приданое: ночную сорочку в кружевах и шаль, такую тонкую, что ее можно было протянуть сквозь обручальное кольцо, пинетки, ботиночки, серебряную погремушку с кораллами и два десятка мягких, нежнейших подгузников – в общем, всего понемногу. Это было только самое начало, но мне так хотелось порадовать себя и представить, что я буду ощущать, когда начну по-настоящему закупать все необходимое. Но тогда я даже опьянела от счастья. Продавцы упаковали мои покупки в коробки, и я привезла их в мою лондонскую квартиру, а потом почти полдня любовалась, перебирая их.
А потом меня увлекло другое занятие. Взяв ручку, я исписала целую страницу именами, но не смогла остановить выбор ни на одном. А как бы тебе хотелось, чтобы тебя назвали? Я это узнаю тотчас, как только тебя положат мне на руки.
Ну а теперь я собираюсь выполнить указания врача и медсестры: не тревожиться и не волноваться. Раскрыв записную книжку, я проверила числа и решила, что ты мог быть зачат несколькими неделями позже, чем мне сначала казалось. Как и предполагал доктор Бейкер. Вот почему ты все еще не двигаешься. Мне надо еще немного выждать и не торопиться.
Сначала я считала, что ты был зачат в лондонской квартире, но теперь поняла, что это произошло в моем домике на берегу залива зимней ночью, когда я так томилась от одиночества. Светила полна луна, и небо казалось таким необъятным.
Я рада, что это произошло здесь. И выбрала для этого подходящего мужчину – чуть более грубоватого, чем мой лондонский любовник. Мне запомнился в ту ночь только огонь, горевший в камине. Что еще? Что у него были темные волосы и задумчивые глаза. Он был поэт, ирландец по происхождению. Впрочем, все это совершенно неважно и не имеет никакого значения, как и все остальное. Не беспокойся, никаких осложнений из-за него не возникнет. Я сразу его предупредила: наша первая встреча будет и последней.
Ты должен знать, что он очень похож на Макса – этот мужчина на один день, вернее – на одну ночь. И я приняла все меры предосторожности: мне не хотелось задеть или оскорбить своего мужа. Ты должен считаться его ребенком, мой дорогой. Я не позволю, чтобы кто-то мог заподозрить в тебе незаконнорожденного. Хотя многие предки Макса родились, как говорят в народе, не на той простыне, никого это, в сущности, не волновало. Боковые побеги, как считают садовники, лишь укрепляют ствол.
И если, предположим, я была дочерью Лайонела, я на всякий случай не хочу, чтобы в твоих венах дважды смешалась голубая кровь де Уинтеров. Разборчивый Макс и помыслить не может об инцесте, так что тем самым я оказала ему услугу, избавив от кровосмешения. И к тому же тем самым, быть может, мне удастся избавить тебя от проклятия над домом Уинтеров, которое я сама – девочкой – произнесла в «Святой Агнессе». Вместо сожаления о содеянном лучше действовать.
А что мне еще остается делать? Большинство женщин ощущали бы себя несчастными на моем месте: я вышла замуж за кусок айсберга. И если в моем сердце засел осколок, как в сердце маленького Кая, то ничего удивительного – я оказалась в таком же Снежном королевстве. Мой малыш, я бы хотела сейчас изложить тебе свое кредо: существует только одна законная связь – и эта связь должна быть продиктована любовью, а не передаваться по мужской линии.
Я люблю Мэндерли, и я люблю тебя. То, чем стал Мэндерли сейчас, – моя заслуга. Я обвенчалась с Мэндерли и довела здесь все до совершенства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153