Из селектора раздавались отрывистые команды и доклады,
а во всю переднюю стену красовался огромный компьютерный экран-карта с
кружочками, стрелками и различными условными значками.
Когда я стал спускаться по ступеням, в зале началась и быстро
достигла апогея паника. Операторы, забыв про свои непосредственные
функциональные обязанности, повскакали с мест и схватились за оружие.
Подполковник с синей повязкой на рукаве, сидевший за отдельным столом с
табличкой "ОПЕРАТИВНЫЙ ДЕЖУРНЫЙ", что-то закричал, захлебываясь и
проглатывая слоги и целые слова, в мегафон, чтобы перекрыть шум в зале, но
от этого неразбериха только усилилась.
Среди суматохи только двое сохраняли спокойствие - разумеется, не
считая меня самого. Посередине зала, широко расставив ноги, заложив руки
за спину и сурово набычившись, глядел на меня бригад-генерал. Я шел
прямиком к нему. Справа и слева раздавались вопли: "Он же с ума сошел, вы
что, не видите?", "Не стрелять, ни в коем случае не стрелять!" и тому
подобное.
Наконец, генерал вытянул перед собой руку с "макаровым", целясь мне в
лоб.
- Стойте, кто бы вы ни были! Стойте! Иначе стреляю! - прохрипел он.
Пришлось отправить его в нокаут.
В зале сразу стало тихо. И в этой тишине кто-то негромко проговорил:
- Похвально, милитар, похвально... Только все это бесполезно. За
последние десять минут вас убили раз десять.
Это был тот, второй, кого не испугало мое вторжение: подполковник с
волевым лицом. Отутюженная форма. До блеска начищенные ботинки. И белая
повязка на левом рукаве.
- Вы убиты, милитар, - повторил он, бесстрастно разглядывая мое
перекошенное лицо.
Состояние, внушенное самому себе с помощью аутотренинга, постепенно
проходило. Тело - это потенциальная стальная пружина, но нельзя сжимать
пружину до бесконечности...
- Нет уж, - возразил я, ощутив, что ко мне вернулся дар речи. - Вовсе
я не убит, с чего вы взяли? Не так-то просто убить меня, понятно? Не для
того погибло столько людей, чтобы я позволил вам убить меня!..
Рука моя нырнула в карман вещмешка, а когда я показал ее этому
щеголю, в ней уже виднелась пластмассовая коробочка радиовзрывателя с
одной-единственной красной кнопкой.
- Надеюсь, вам известно, господин подполковник, - сказал я, - что
одно легкое нажатие на кнопку - и от вашей конторы останется груда
развалин: ведь мой вещмешок битком набит первоклассной взрывчаткой.
Он не изменился в лице.
- Не морочьте мне голову, милитар, - сказал он. - Вводную о том, что
вы были убиты, я все равно не отменю.
Только теперь смысл сказанного им дошел до моего сознания.
Пользуясь моим замешательством, подполковник повернулся и помог
подняться с пола пришедшему в себя генералу. Судя по выражению лица, тот
был вне себя от ярости.
- Вы... ты... да как ты посмел?.. Меня?.. - нечленораздельно сипел
генерал.
- Мне кажется, мы имеем дело с сумасшедшим, мой генерал, -
предположил подполковник, поддерживая генерала под руку. - Представляете,
он заявил, что собирается взорвать всех нас к чертовой матери!.. Да-а, в
общем-то, мне многое рассказывали о наших "коммандос", но о том, что они
научились пускать на воздух объекты с помощью учебной взрывчатки, я слышу
впервые!..
- Не вижу повода для шуток, господин Посредник, - буркнул генерал. -
Вот что... Доложите об этой возмутительной... э-э... профанации по команде
руководству учений, а мы этого молодчика возьмем под стражу, пока он еще
чего-нибудь не сотворил!..
Генерал еще что-то гневно булькал, но я его уже не слышал.
ПОСРЕДНИК! УЧЕНИЯ!
Нет! Не может быть!.. Как же так?! Ничего не понимаю!
Я лихорадочно скинул с плеч вещмешок (бригад-генерал и подполковник
шарахнулись в сторону), и вытряхнул его содержимое прямо на бетонный пол.
И остолбенел. Вместо желтых брикетов ВВ там были красные взрывпакеты,
безобидные, в сущности, хлопушки, обозначающие взрывы во время учений...
Словно вспышка сверкнула мне в лицо, и я на некоторое время потерял
всякий контроль над собой.
Откуда ни возьмись, появились четыре здоровенных милитара с
автоматами наизготовку. Они с некоторой опаской окружили меня и повели из
зала. Мне в тот момент было все равно, куда они меня ведут. Хоть на
расстрел!..
Они вели меня по тому самому пандусу, где я несколько минут назад
расправлялся с людьми, приняв их за врагов. Чувствовал я себя совсем
скверно. Тело болело и ныло, словно меня долго пинали, лежащего, в уличной
драке... Голове было не легче. Разламывалась моя голова от напора горьких
мыслей, нахлынувших подобно лавине.
Убийца, с горечью осознавал я. Ты не удержался от того, чтобы не
стать убийцей!..
Навстречу двигалась группа людей, и я едва не сошел с ума, увидев,
кто это был.
Как ни в чем не бывало, вышагивал филд-лейтенант Евгений Бикофф -
живой и невредимый, если не считать нескольких синяков и ссадин на
бугристом лице. Он был сердит и не скрывал этого. Из-за его спины
виднелись лица Канцевича и Флажелу - тоже в полном здравии и тоже мрачные.
Их сопровождали автоматчики во главе с тем лейтенантом, которого я
размазал по стене у входа в ЦУОРБ.
"И шо ты такой довольный, военный? - говорил Одессит одному из своих
конвоиров, с лица которого действительно не сходила ухмылка. - Как
чемодан... Дал бы лучше закурить, а?" - "Хэвнт гот сигэрэт", осклабясь,
почему-то по-английски отвечал автоматчик.
Наверное, именно в такие моменты люди, по крайней мере, седеют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89