У двери, широко расставив локти и навалившись грудью на столик,
уплетала "хот-доги", жадно запивая их лимонадом "Джонсон", весьма
колоритная тетка в цветастом платье, с жидкими крашеными кудряшками на
голове. Время от времени она, не прекращая жевать, заводила глаза вверх и
принималась что-то жарко шептать. Со стороны это выглядело так, будто
тетка сочиняла стихи, но на самом деле, скорее, это были подсчеты доходов
и расходов: Рамиров почему-то сделал вывод, что любительница "хот-догов"
торгует на рынке цветами. Впрочем, возможно, что ассоциация с цветами
возникла у него под влиянием ее платья...
Любители спиртного размещались вдоль длинной никелированной стойки.
Они глазели в экран настенного "Филлипса" и оживленно обсуждали перипетии
футбольного матча, который транслировался по пятому каналу.
Бармен Саша что-то сосредоточенно набирал на клавиатуре радиофакса:
он уже третий год постигал премудрости экономической науки, заочно
обучаясь в Коммерческом колледже, и теперь отправлял в деканат на проверку
очередную контрольную работу.
Погода снаружи была отвратительной: светило разъяренное солнце,
асфальт плавился от жары, немногочисленные прохожие обильно потели и с
тоской взирали на недоступную с набережной голубую гладь озера.
Глядя в окно, Рамиров пытался безуспешно решить одну важную для него
проблему: что делать дальше? Выбор вариантов был богатым, но конечные
перспективы Рамирова не радовали. Представлялось ему, что перед ним лежит
запутанный моток ниток, из которого тут и там торчат многочисленные концы,
но вот за какую ниточку потянуть, чтобы распутать этот клубок - одному
Богу известно. Даже "оракулу" этот выбор не под силу...
В этот момент входная дверь стукнула, и в баре появился очередной
посетитель. Это был молодой человек в легком костюме типа "сафари".
Движения его отличались своеобразной грацией, и Рамиров подумал, что это
какой-нибудь дамский парикмахер. Почему парикмахер, Ян и сам не знал...
Молодой человек взял со стойки высокий стакан с пивом и расслабленно
направился к столику Рамирова.
- У вас свободно? - осведомился он, учтиво склонившись над Рамировым,
будто намеревался сделать ему шикарную модельную стрижку.
Рамиров неопределенно мотнул головой, но юноша истолковал этот знак
как согласие. Он изящно опустился на стул с высокой спинкой, изящно
разложил перед собой на столике курительные принадлежности в виде пачки
"Марлборо" и красной зажигалки типа "модерн". Отсутствие пепельницы его
нисколько не смущало.
- Здесь не курят, - поспешил предупредить пришельца Рамиров.
- Вот как? - вопросительно поднял брови "парикмахер". - Странно...
- Чего же здесь странного? - грубовато проворчал Рамиров. - Просто
бармен не выносит табачного дыма.
- Спасибо за предупреждение.
Молодой человек с наслаждением отхлебнул из стакана. Ни зажигалку, ни
сигареты он, тем не менее, со стола убирать не намеревался, а стал с
интересом глядеть в окно на набережную.
- Странно, - после некоторой паузы снова сказал он. - Вот идут по
улице люди, никуда не торопятся, никто никому не мешает... И атмосфера
сразу другая. Не то, что в часы пик в "подземке"!..
- Просто сегодня жарко, - возразил Рамиров.
- По-вашему, если бы в "подземке" было жарко, как на поверхности,
люди бы там так не толкались? - осведомился юноша.
Рамиров хмыкнул. Молодой человек начинал ему нравиться.
- Беда всех мегалополисов, - медленно произнес он, - заключается в
том, что они неотвратимо действуют на психику человека. Я имею в виду,
отрицательно влияют. Загнав себя в крупные города, человечество обрекло
себя на одиночество и неосознанную вражду...
- Сильно и красиво сказано, - сказал молодой человек и опять хлебнул
пива. - Я вижу, вы не любите это самое человечество?
- Я не люблю одиночество.
Молодой человек смотрел куда-то поверх головы Яна. Лицо его странно
подергивалось, будто он с трудом удерживался от счастливой улыбки.
- Нет, - немного погодя сказал он. - Вы не любите человечество, а
любите только себя. Иначе зачем бы вы ушли из ЮНПИСа?
Вместо ответа Рамиров повернул голову и увидел плавно подъезжающий к
кромке набережной новенький "остин-22". Прямо под знак "Стоянка и парковка
запрещена". За затемненными стеклами автомобиля не было видно ни водителя,
ни пассажиров.
Все было ясно и без "оракула", но Рамиров на всякий случай включил
его.
Потом перевел взгляд на человека, сидевшего напротив него. Только
теперь он обнаружил, что пальцы у "дамского парикмахера" были отнюдь не
"парикмахерскими". На них красовались многочисленные порезы и ссадины, под
ногтями виднелась черная кромка грязи.
Вслух Рамиров сказал:
- А вы там давно?
- Это не имеет значения, - молодой человек наклонился вперед. - В
конце концов, ваши убеждения - ваше личное дело. Сейчас важнее другое. Где
"оракул"?
Сейчас он был очень похож на гончую, наконец-то загнавшую зайца в
нору, из которой ему уже не выбраться до прихода охотника.
Молодой еще, невольно подумал Рамиров. Слишком торопится, слишком
спешит все сделать сам, чтобы огрести в случае удачи все полагающиеся
лавры, а про возможность неудачи даже и не думает... Это-то его и погубит,
беднягу.
- Забавно, - вслух произнес он, неторопливо прикладываясь к своей
чашке. - Вы хоть представляете, что такое "оракул"?
- Не тяните время, - посоветовал юноша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89