Впрочем, мы бы уже давно имели то, чего хотим, если бы рабочие выступили все вместе против хозяев, вместо того чтобы разбиваться на маленькие синдикаты и спорить между собой.
За этим мудрым замечанием последовала тишина, и некоторое время они шли молча.
– Давайте сделаем еще одну пробежку, – сказал Джо через несколько минут.
– Но если мы придем слишком рано, нам придется стоять на холоде у ворот и ждать, когда завод откроется, – возразил Боб.
Джо ласково потрепал его ухо.
– Побежали, лентяй, – сказал он, подталкивая обоих мальчиков вперед.
И снова они бежали по темной, пустынной в этот ранний утренний час дороге. Миновав торфяное болото, они пересекли поля, чтобы срезать угол и не идти мимо причала, и оказались в Джарроу.
Джо старался никогда не ходить мимо причала. Это место напоминало ему о матери, и он тщательно избегал его. Сколько раз ему приходилось ходить к причалу, чтобы забрать мать! Как только они вернулись из Хилтона, Кэтрин снова стала бегать туда каждый день и простаивать часами, устремив взгляд на угольные поля по ту сторону реки, на которых торчали высокие черные столбы. У Кэти уже не было сил бегать всякий раз за ней, поэтому Джо каждый день заходил на причал, возвращаясь с работы, и, если мать была там, приводил ее домой. А мать была там почти всегда. В любую погоду – в дождь, в ненастье, в мороз – она неподвижно стояла на причале, устремив безумный взгляд на виселичные столбы.
Это продолжалось до тех пор, пока в один морозный день – такой же холодный, как сегодня, – она не подхватила воспаление легких. Через две недели ее не стало. Джо очень любил мать и горько оплакивал ее смерть, и все же он не мог не признать, что без матери жизнь стала намного легче. Конечно, он чувствовал себя виноватым, думая так о матери, но ведь и без нее у них с Кэти было достаточно проблем. У них на руках еще оставалась Лиззи. Правда, с Лиззи Кэти управлялась сама, обходясь без его помощи. Он часто – опять-таки не без чувства вины – задавал себе вопрос: сколько еще протянет Лиззи? Лиззи так потолстела и распухла за последние годы, что была почти не в состоянии передвигаться, и Кэти сбивалась с ног, вынося из-под нее горшки и стирая каждый день постельное белье. Ему было очень жаль Кэти, которая из-за сестры почти не выходила из дому. К тому же крики и вой Лиззи – а в последнее время она начала громко выть, и могла выть часами – действовали на нервы соседям, и те уже неоднократно жаловались, грозясь, что вызовут полицию и заставят их отправить сестру в приют для умалишенных.
Когда они вышли на главную улицу Джарроу, раздался первый фабричный гудок. Была ровно половина шестого.
– Сегодня мы добрались быстрее обычного, – заметил Джо.
Мимо них проехала открытая повозка, которую они бы и не увидели в темноте, если бы не лампа, подвешенная над козлами извозчика. В повозке сидели несколько мужчин, свесив ноги за ее края, и Тэд предложил уцепиться сзади и проехать весь оставшийся путь до завода.
– Не говори глупостей, – быстро ответил ему Джо. – Ты хочешь, чтоб извозчик надавал тебе по шее или отстегал плетью?
– Было бы здорово, если бы мы тоже могли ездить туда и обратно на повозке, – сказал Боб. – Но я не собираюсь платить четыре пенса за проезд. По-моему, это просто грабеж – брать с людей такие деньги. Треть моей зарплаты ушла бы только на то, чтобы доехать до завода и вернуться обратно в Шилдс.
– Четыре пенса с человека – не такая уж высокая цена, – заметил Джо. – Тут целых четыре мили пути, а потом извозчик должен ехать еще четыре мили обратно.
– Но на обратном пути он забирает ночную смену из порта, – заметил Боб. – И опять берет по четыре пенса с человека. О, этот извозчик делает большие деньги!
– Я ездил в субботу на скачки к устью Тайн, – сказал Тэд. – Я плавал туда и обратно на паровом катере и заплатил всего четыре пенса – полцены.
– На паровом катере! – Боб презрительно фыркнул. – Мог бы дойти и пешком, у тебя к следующему месяцу не останется денег, чтоб купить билет на скачки, если будешь ездить каждую субботу на катере.
– А вот и нет! В следующем месяце мне повысят зарплату, и у меня будут деньги и на скачки, и на катер. Мне это пообещал сам мистер Палмер. – Тэд говорил с гордостью. – Позавчера он подошел ко мне и долго наблюдал, как я работаю, а потом погладил по голове и сказал, что собирается удвоить мое жалованье, потому что я очень хороший работник. Он сказал, на заводе мало таких способных парней, как я. А еще он сказал…
Похвальба Тэда была прервана шутливым пинком, который дал ему Джо. Мальчик пролетел несколько метров вперед и чуть не шлепнулся на мостовую. Потом все трое дружно расхохотались.
Пройдя еще несколько ярдов, они влились в толпу рабочих, двигающуюся по направлению к заводским воротам. Сюда стекались люди со всех концов Шилдса, превращаясь на подступах к заводу в темную безликую массу. Нестройный шаг мужчин гулко отдавался в предрассветной тишине – казалось, это идет батальон солдат, сбившийся с ритма от усталости.
Джо и двое мальчиков остановились в толпе у самых ворот, ожидая, когда они откроются. Коченея от холода, они топали ногами и потирали руки. Эти десять минут ожидания за воротами показались им более долгими, чем весь проделанный ими путь из Шилдса.
Наконец большие железные ворота распахнулись, и темный поток рабочих влился внутрь. Во дворе толпа рассеялась, разделившись на несколько длинных верениц, двигающихся каждая ко входу в свой цех.
В заводском дворе Джо попрощался с Тэдом и Бобом, которые присоединились к группе мальчиков, идущих по направлению к сухому доку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115