Соседи постоянно обсуждали Кэти, высказывая свое удивление по поводу того, что дочь Малхолландов всякий раз возвращается домой, когда у нее выдаются свободные полдня. Им казалось странным, что эту девочку, работающую в роскошном и комфортабельном доме Розье, все еще тянет в грязный тесный коттедж ее родителей. В особенности удивлялись те, чьи дочери работали на веревочном производстве или, еще хуже, соскабливали окалину с котлов на красильной фабрике. В представлении этих людей положение Кэти, которая служила в господском доме, было достойно зависти. И Кэтрин прекрасно понимала соседей, она сама никогда не переставала радоваться, что ее дочь получила работу у Розье, – ведь она помнила, как маленькая Кэти скоблила котлы до тех пор, пока у нее не начинали кровоточить пальцы.
– Здравствуй, ма, – крикнула Кэти, приближаясь.
– Здравствуй, моя крошка.
Кэтрин отошла назад в дверной проем и открыла объятия дочери. Кэти бросилась на материнскую грудь и прижалась к матери всем телом, крепко обвив ее обеими руками. Не разжимая объятий, она подняла голову и, улыбаясь, посмотрела на мать, потом перевела взгляд на приоткрытую дверь комнаты, в которой сидело несколько мужчин, занятых оживленной беседой.
– Это мистер Рамшоу и мистер Фогерти, – шепнула ей на ухо мать.
При звуке этих имен улыбка сошла с лица Кэти, и в ее взгляде появилось беспокойство.
– У них неприятности? – спросила она.
Кэтрин молча, кивнула.
– Их что, выгнали с работы? – продолжала расспрашивать Кэти.
– Пока еще нет, но, думаю, скоро выгонят, – Кэтрин говорила тихо и поспешно. – Твоему отцу должны были выплатить тридцать шиллингов жалованья, а выплатили всего двадцать один. Это за целых две недели работы! Но другим повезло еще меньше, чем ему. Многим вообще не заплатили. На шахте творится Бог знает что. Мистер Рамшоу два дня не выходил на работу по болезни, но начальство не поверило, что он, в самом деле, был болен, и назначило ему штраф за прогулы. За эти два дня он не заработал бы и четырех шиллингов, но Бантинг взял с него двенадцать шиллингов штрафа. У всех шахтеров неприятности в последние недели. Так больше не может продолжаться. – Кэтрин медленно покачала головой и заключила шепотом:
– Но они скоро уйдут. Они через несколько минут собираются в часовне. А ты заходи, поздоровайся с папой.
Она слегка подтолкнула Кэти к двери, и девушка вошла в комнату. Там сидело трое мужчин и мальчик. Все четверо улыбнулись при ее появлении.
Родни Малхолланд, рослый худощавый мужчина, тридцати девяти лет, с большими глубоко посаженными глазами, впалыми щеками и темно-каштановыми волосами, шагнул к дочери и положил руки на ее плечи.
– Привет, крошка, – сказал он, с нежностью глядя на Кэти.
– Здравствуй, па.
Кэти посмотрела на отца. Она знала, что во многом походит на него. Ее отец был привлекательным мужчиной, хоть его внешность и была несколько суровой. Но сегодня он выглядел усталым и постаревшим.
– Как у тебя дела?
– Хорошо, па.
– Я рад, я рад.
Он медленно снял руки с ее плеч, и в течение нескольких секунд отец и дочь молча, смотрели друг на друга, потом Кэти повернулась к брату:
– Привет, Джо.
Джо был на год моложе сестры. Так же, как их отец, темноволос и худощав. Кэти заметила, что лицо брата сегодня бледнее обычного, а вокруг глаз темные круги. Он тоже выглядел усталым. Она обернулась, когда отец вновь обратился к ней:
– Ты ведь уже знакома с мистером Фогерти и мистером Рамшоу, не так ли?
– Да.
Кэти кивнула обоим гостям, приветливо улыбаясь.
Рамшоу и Фогерти тепло поприветствовали ее. Фогерти, маленький коренастый мужчина с сильным ирландским акцентом, сказал:
– Ты хорошеешь день ото дня, Кэти.
Кэти покачала головой, смущенно глядя в пол, и оставила без ответа этот комплимент.
– А ты прав, Деннис, – поддержал товарища Рамшоу, с восхищением глядя на девушку.
– Ну ладно, ладно, хватит ее хвалить, – вмешался Родни Малхолланд. Но, несмотря на строгий тон, в его голосе слышалась скрытая гордость. – Я не хочу, чтоб похвалы вскружили ей голову. – Он осторожно взял дочь за подбородок и, приподняв ее лицо, с улыбкой заглянул ей в глаза. – Я вернусь через полчаса, Кэти, – сказал он. – Ты пока отдохни, а потом мы займемся чтением.
– Хорошо, па.
– Ладно, пошли, – сказал Малхолланд своим товарищам, и все трое быстро вышли из дома.
– Я принесла немного еды, ма, – сказала Кэти, как только дверь закрылась за мужчинами.
Кэтрин стояла возле маленького столика в углу и с нежностью смотрела на дочь.
– В самом деле, моя крошка?
Кэти повернулась спиной к брату и, приподняв подол платья и нижнюю юбку, извлекла из своих потайных карманов свертки с едой.
– Здесь почти две унции чая, ма.
– О! – Кэтрин взяла маленький пакетик из рук дочери, глядя на него так, словно в нем был не чай, а золотая пыль. И действительно, чай, который стоил по шесть пенсов за унцию в лавке компании – в магазинчике Томми, как они ее называли, – был здесь на вес золота.
– А вот это сахар, а здесь ветчина, – продолжала Кэти, выкладывая на стол свертки с едой. – Вот остатки цыпленка, а вот это – пудинг, который приберегла со своего обеда миссис Дэвис, – наверное, она думала о Джо и Лиззи. – Она повернулась к брату и улыбнулась ему, потом спросила:
– А где Лиззи и дед? Он что, повел ее на прогулку?
– Лиззи у себя в комнате, – ответила ей мать. – Я думаю, ей лучше вообще не выходить, – сама понимаешь, соседи и так болтают… А твой дед пошел охотиться на жаворонков… – Едва сказав это, Кэтрин прикусила язык, вспомнив, как Кэти жалеет подстреленных птиц. – Прости, крошка. Я знаю, тебе это неприятно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115