– Я получил работу, дорогая, – сказал он, широко улыбаясь. – Я проработал весь день. И жилье я тоже получил… Это, правда, не совсем то, что нам нужно, но на первое время сойдет. Мы сейчас не можем позволить себе выбирать.
Он был так полон радостного возбуждения, что говорил, проглатывая слова. Он не заметил скорбного выражения на лице жены. Повернувшись к укрытию, он прокричал:
– Эй, Вильям, ты слышал? Я нашел место в прокатном цехе!
Он ожидал, что старик ответит: «Ну, слава Богу!» – или что-нибудь в этом роде, но никакого ответа не последовало. Джо тоже не подавал признаков жизни; сегодня, против обыкновения, он не вышел навстречу отцу. Родни с беспокойством посмотрел на Кэтрин.
– Что-нибудь случилось, дорогая? – спросил он, приблизив к ней лицо.
Оглядевшись по сторонам, он воскликнул:
– Кэти! А где же Кэти?
– Она ушла, Род.
– Ушла? Куда она ушла? Что ты хочешь сказать?
Кэтрин сжала руки мужа и почувствовала, как пульсируют его вены под ее пальцами.
– То, что она сделала, она сделала ради нас. Помни это, – медленно проговорила она. – Ты меня слышишь? Она сделала это ради нас.
На последней фразе ее голос поднялся и стал громким, как крик. Родни быстро отстранился от нее и отошел на шаг.
– Что она сделала? Где она? – спрашивал он с обезумевшим взглядом и уже не зная, чего ожидать.
Кэтрин заставила себя посмотреть мужу в глаза.
– Наша дочь сегодня утром вышла замуж за Бантинга, – быстро проговорила она.
Она очень боялась реакции мужа. Весь день она готовила себя к тому, как сообщит ему эту новость. Она представляла себе, что ей придется повиснуть на нем и умолять не ходить к Бантингу или что он набросится на нее с криком, обвиняя в том, что она отпустила дочь. Но к его молчаливому отчаянию она не была готова. Он стоял неподвижно, сгорбив плечи и опустив голову, и ей казалось, что муж уменьшается на глазах, становится ниже ростом и слабее. Его руки безжизненно повисли вдоль тела, так, словно все силы за какую-то секунду покинули его. Потом он отвернулся в сторону и закрыл лицо руками, точно так же, как это сделал Вильям, когда она сообщила ему эту новость. И Кэтрин понимала его отчаяние, – Родни нашел работу, нашел жилье для них, но все это теперь казалось ему ненужным… Теперь, когда их дочь вышла замуж за этого ужасного человека, свет навсегда исчез из его жизни.
Глава 8
Если бы брак Кэти и Марка Бантинга действительно дал Малхолландам теплый кров, а отцу работу на шахте, Кэти могла бы утешать себя мыслью, что ее жертва как-никак была оправдана. Но на следующее утро пришел Джо и, глядя на нее, как на абсолютно чужого человека, сообщил, что они переезжают жить в Джарроу. Он описал их будущий дом – некое подобие коттеджа, номер три на Уолтер-стрит в районе Роу, и сказал, что их отец получил работу у Палмеров.
Надо заметить, что того, чего Кэти более всего боялась, выходя замуж за Бантинга, не произошло, – по крайней мере, пока не произошло. В первую ночь, что она провела в его доме, он не прикоснулся к ней. Она была приятно удивлена, когда вечером он отвел ее в предназначенную ей спальню и ушел, не проявив ни малейшего желания воспользоваться своими правами мужа. Но, тем не менее, этот человек внушал ей страх – он был непонятен ей, и она не знала, чего от него ожидать. Сейчас, когда Джо сообщил ей, что проблемы семьи разрешились без содействия Бантинга, что Малхолланды собираются уехать отсюда, она испытала непреодолимое желание схватить брата за руку и бежать вместе с ним к своим родным. Однако она знала, что Бантинг в таком случае заберет ее обратно, и это остановило ее. Ее бегство могло принести только лишние беды ее семье, а того, что случилось, уже не изменишь – она стала женой Бантинга и перед лицом закона обязана подчиняться ему.
Кэти не стала приглашать брата в дом – на этот счет ей уже были даны точные распоряжения. Никаких посетителей, сказал Бантинг. Вчера вечером, когда они сидели после ужина возле огня, он дал ей подробные инструкции насчет того, что она должна делать и чего не должна делать. Он запрещал ей принимать в их доме своих родных, равно как запрещал ходить к ним. То же касалось ее друзей и знакомых – никто из поселка не должен был приходить к ним. Он проинструктировал ее также насчет ведения домашнего хозяйства. Продукты он будет покупать сам, и вручать ей их каждый день для приготовления пищи. Жена должна быть экономной. Никаких отходов! Если блюдо приготовлено правильно, оно съедается до конца и после трапезы объедков не остается. А если он заметит недостаток пищи, она должна будет отчитаться перед ним, – это на тот случай, если ей вздумается откладывать куски из их дневного рациона, чтобы передать своим родным. «Ты поняла?» – спросил он, закончив наставления. В ответ она, молча, кивнула, и тогда он ткнул своей тростью ей в живот так сильно, что она вздрогнула от боли. «У тебя есть язык, чтобы говорить, – сказал он. – Будь добра, отвечай мне, когда я тебя спрашиваю».
Позднее, дрожа как лист на ветру, она проследовала за ним вверх по лестнице, ожидая худшего. Но на маленькой лестничной площадке он открыл одну из двух дверей и втолкнул ее в комнату со словами: «Будешь спать здесь, пока не понадобишься».
В слабом отблеске свечи она увидела маленькую комнатку с одной узкой кроватью и комодом. Чувство облегчения от того, что она осталась одна, было так велико, что ее дрожь возросла, превратившись в озноб, охвативший все ее тело.
Так она прожила три недели. Все дни были похожи один на другой: она вставала рано утром, разжигала огонь, грела воду для его умывания в большом чугунном чане, готовила ему на завтрак овсяную кашу и картофельные оладьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115