Эти слова – «на этот раз» – больно задели Кэти. Сейчас она впервые поняла, что мать, хоть никогда и не упрекала ее вслух, в глубине души винила ее во всех тех бедах, которые семье пришлось претерпеть в течение последних месяцев. Проглотив слезы обиды, Кэти ответила:
– У него были деньги, и он спрятал их под крышей. Я пошла и взяла их.
– Но ты не должна была этого делать, дорогая. Это грязные деньги, это деньги дьявола. Он заработал их на страданиях других людей.
– Но, ма… Послушай меня, ма, и попытайся мыслить разумно, – вступил в разговор Джо. Взяв мать за плечи, он повернул ее лицом к себе. – Мы нуждаемся в деньгах, нам нечего есть, и Кэти поступила абсолютно правильно, забрав эти деньги. И они по праву принадлежат ей. Она была женой этого человека и столько от него натерпелась, что заслужила такое вознаграждение. К кому же, как не к ней, должны перейти его деньги? Не будь глупой, ма.
– Как бы ты на это ни смотрел, Джо, все равно это дурные деньги, – твердо заявила Кэтрин.
– Они помогут отцу, ма, – Кэти посмотрела матери в глаза. – На эти деньги мы сможем нанять для отца человека, который докажет его невиновность. Мы заплатим человеку, который будет говорить на суде в пользу отца, понимаешь? Неужели ты не хочешь, чтобы отца выпустили из тюрьмы?
– Правильно, правильно. Ты очень правильно говоришь, Кэти, – одобрил Джо. Он, как и сестра, пребывал в радостном возбуждении. Опершись обеими руками о стол, он подался вперед, приблизив лицо к ее лицу. – Ты права, мы наймем для отца человека, который будет защищать его во время процесса. Я знаю, шахтерские профсоюзы иногда нанимают таких защитников, когда шахтеров обвиняют в подстрекательстве. Кажется, они называются адвокатами. – Он посмотрел на мешочки с монетами. – А сколько здесь, Кэти?
– Я не знаю, – ответила она. – Посчитай.
Джо подсчитал содержимое всех четырех мешочков и с благоговейным почтением посмотрел на сестру, которая нашла такое огромное богатство.
– Здесь двести двадцать семь фунтов, – сказал он.
И повторил:
– Двести двадцать семь фунтов. Нам больше никогда не придется голодать, ма, – добавил он, поворачиваясь к матери.
– Успокойся! – строго одернула его Кэтрин. – Вы только и думаете, что о своих желудках.
Джо опустил голову.
– Да, ма. Я знаю, ма, – прошептал он. – Но я ужасно голоден.
Кэтрин неодобрительно посмотрела на Кэти.
– Где ты собираешься их хранить? – все тем же суровым тоном осведомилась она. – Ты хоть соображаешь, что, когда ты начнешь их тратить, люди догадаются, что это нечестные деньги, и тебя привлекут к суду?
Да, в этом мать была права. Они должны быть очень осторожны, чтобы не возбудить подозрений. Кэти убрала мягкие пряди волос со лба дочери. Соверены не были в ходу у бедняков. Если она начнет расплачиваться соверенами, то соседи станут задумываться о том, откуда у нее такие деньги, ведь всем известно, что в их семье сейчас никто не работает, кроме Джо, который не приносит домой и полсоверена в месяц. И не нужно особой сообразительности, чтобы связать ее богатство с убийством ее мужа… Это означало, что Кэти должна будет делать покупки подальше отсюда, в той части города, где ее никто не знал. Что же касалось хранения денег, об этом она уже успела подумать на обратном пути.
– Я уже решила, где буду хранить деньги, – сказала Кэти. – Я подошью их под нижнюю юбку.
– Подошьешь под нижнюю юбку? И ты будешь все время носить их при себе? – Кэтрин покачала головой. – Но подумай, сколько это будет весить.
– А мы распределим их по всей юбке. Мы сделаем что-то вроде подкладки, точнее, маленькие кармашки, и в каждом кармашке будет лежать по монете. Когда нам понадобятся деньги, достаточно будет отпороть один кармашек и достать монету. А ближе к телу я буду носить другую нижнюю юбку, которую буду менять.
– Да, да, ты правильно все придумала.
Кэтрин кивнула, соглашаясь, и на сердце у Кэти полегчало. Видимо, мать, наконец, вышла из своего полубессознательного состояния.
Всю вторую половину дня семья провела за работой. Джо вырезал квадратики размером примерно в дюйм из старой ситцевой сорочки, которые Кэти и Кэтрин пришивали с трех сторон к изнанке нижней юбки. Они вкладывали в каждый кармашек по монетке и закрепляли двумя стежками. Когда им оставалось зашить двадцать соверенов, Джо сказал:
– Если ты собираешься нанимать юриста, Кэти, то не лучше ли оставить немного денег? Десять фунтов, или около того. Юристы дорого стоят.
Прежде чем Кэти успела ответить, Кэтрин вставила:
– А как ты объяснишь юристу, откуда у тебя взялись золотые соверены? Ты ведь знаешь, бедняки не расплачиваются такой монетой.
Вопрос озадачил Кэти.
– Я… я могу сказать, что получила их от богатого друга или подруги, – ответила она, немного поразмыслив.
– Дорогая, но у таких людей, как мы, не может быть друзей, которые разбрасывают направо и налево золотые соверены.
– Ну, хорошо, – Кэти нетерпеливо тряхнула головой. – Когда придет время нанимать юриста, я что-нибудь придумаю.
– А что мы будем делать с мешочками и записной книжкой? – спросил Джо.
– Сожги их… Нет, подожди, – Кэти потянулась к записной книжке. – Я хочу сначала взглянуть, что он там написал.
Подойдя к окну, она отогнула край занавески и, открыв записную книжку, посмотрела на колонку цифр, которыми была исписана первая страница. Перевернув несколько страниц, она увидела, что они тоже заняты цифрами! Бантинг, оказывается, вел учет своих доходов. Запись велась очень аккуратно, напротив каждой денежной суммы была обозначена дата. Первая сумма была датирована январем 1850 года и составляла три фунта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115