Набросай на бумажке, сколько раз и приблизительно в какие дни ты видела, как они совещались у вас дома.
— Хорошо, — теперь и она заинтересовалась этой темой. — Тебе это поможет?
— По всей видимости, да, — осторожно ответил я. Посмотрел на листок, что держал в руке. — Если мне понадобится найти тебя, звонить по этому же номеру?
— Нет. Завтра я улетаю в Гетад.
— Я не знал, что ты поклонница горных лыж.
Она засмеялась.
— Я не собираюсь кататься на лыжах. Бетси вот-вот должна родить, и я хочу быть рядом с ней.
— Как она?
Вновь смех.
— Сохраняет олимпийское спокойствие. Ее муж, Макс, волнуется куда больше. А я все еще не могу поверить, что скоро стану бабушкой.
— Бабушки нынче молодеют год от года. Юное поколение заботится об этом. Передай Бетси мои наилучшие пожелания.
— Обязательно. До свидания, Анджело.
— До свидания, Алисия, — я положил трубку и прошел к бару.
Бросил в бокал несколько кубиков, откупорил бутылку «Кроун Ройал», плеснул виски, воду добавлять не стал.
Номер Один предположил правильно: Уэйман прикрывал своего дружка. Оставалось только удивляться прозорливости старика.
Музыка в кабаре гремела все сильнее. Я рассердился.
Вновь взялся за телефонную трубку, позвонил заместителю управляющего отелем.
— Вам нужно что-то сделать с усилителями звука в кабаре. От этого шума у меня пухнет голова.
— Вы, должно быть, ошиблись, мистер Перино, — проворковал заместитель шелковым голосом. — Кабаре сегодня закрыто. Наверное, кто-то из наших гостей включил радио на полную громкость. Мы незамедлительно с этим разберемся.
— Пожалуйста, разберитесь, — и я бросил трубку на рычаг.
Направился к спальне, музыка звучала все громче.
Распахнул дверь и едва не оглох.
Синди сидела на кровати. Длинные волосы рассыпались по обнаженным плечам и груди. Она повернулась ко мне, голова ее дергалась в такт ритму. Губы разошлись в счастливой улыбке.
— Добро пожаловать, Анджело. Прелесть, а не мелодия, правда?
— Приглуши звук! — проревел я в ответ. — Чего ты добиваешься? Хочешь, чтобы меня выставили из отеля?
Синди подняла с покрывала блок дистанционного управления, направила его на магнитофон, стоящий в углу.
Громкость уменьшилась до приемлемого уровня.
— Последний писк моды. Я не могла устоять.
Я лишь смотрел на нее.
— Как ты сюда попала?
Ее глаза округлились.
— Поверишь ли, когда вчера я приехала в этот паршивый город, ни в одном отеле не нашлось свободного номера.
— Это не ответ на мой вопрос.
На коленях она добралась до края кровати.
— Подойди сюда.
Я повиновался, и она обняла меня за шею. Губы ее были мягкие и теплые.
Я оторвался от нее.
— Ты все еще не ответила на мой вопрос.
— Без особого труда, дорогой, — ее глаза смеялись. — Просто сказала, что по твоему распоряжению должна установить в спальне новую стереосистему.
— Но это было вчера. Почему они разрешили тебе остаться здесь?
— Всем известно, что на монтаж таких систем одного дня недостаточно. Кроме того, я сидела очень тихо, пока не услышала, что ты пришел и первым делом позвонил другой женщине, — Синди сунула руку под подушку и подала мне точно такую же записку, как та, что я уже получил у портье. — Особенно ей.
И лицо ее стало таким злым, что я поневоле рассмеялся.
— Да ты ревнуешь. На тебя это не похоже. Я-то думал, ты слишком холодна для таких чувств.
— Я не ревную! — с жаром воскликнула Синди. — Но как бы вел себя ты сам, если б прождал меня в постели два дня, а я, придя, первым делом начала бы названивать другому парню?
— Но я не знал, что ты меня ждешь! — я все еще смеялся.
— Неважно! — фыркнула Синди. — Не думаю, что ты поступил как джентльмен. Мог бы сначала заглянуть в спальню.
— Но я звонил по делу.
— Естественно, — саркастически бросила она.
— Можешь не сомневаться, — заверил я ее. — Ты подумала о второй миссис Хардеман. А я звонил первой.
— О боже! — в ужасе ахнула Синди. — Только не говори мне, что ты трахал и ее.
Утром, придя на завод, я нашел в своем кабинете Дункана. С ним сидели Кэррадайн из конструкторского отдела и Хафф из отдела дизайна.
С первого взгляда мне стало ясно, что они не принесли мне добрую весть.
Я прошел за стол, сел.
— Итак, господа, чем вы решили меня порадовать?
— Выложить тебе все сразу, парень? — пробурчал Дункан. — Или по очереди?
— По очереди. Сегодня понедельник, и с утра я не в очень хорошей форме.
— Ладно. С пятницы все работы на сборочном конвейере остановлены. Распоряжение президента.
— Он не может этого сделать. Нет у него такого права.
Номер Один все еще председатель совета директоров и высший руководитель компании.
— Он это сделал, — сухо ответил Дункан.
— Мы можем пойти туда и возобновить работу.
— Не можем. На завод нас не пускают. Мы даже не можем попасть в свои кабинеты. Нас пустили только сюда.
Я промолчал. Лорен перешел в решительную атаку.
Не слишком заботясь о тылах.
— Что еще?
— Профсоюз. ПАР заявил, что не допустит пуска конвейера, пока не будут пересмотрены все ставки. Они полагают, что для многих рабочих мест они занижены.
— Я думал, мы уже все согласовали.
— То есть ты согласовал. Но Уэйман затормозил все бумаги. Так что в профсоюзе их и не видели.
Опять Уэйман. Не слишком много от него пользы. Я уже начал ненавидеть его.
— Он мог вести переговоры лишь на основе наших цифр. И не имел права менять или задерживать наши предложения.
— Смог, как видишь. Действуя по прямому указанию президента.
Я посмотрел на Дункана.
— Это все?
— Нет. Утром ты не просмотрел «Уолл-стрит джорнэл»?
Я покачал головой.
— Так взгляни.
Статья на первой странице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106