тело предало его.
— Мы не можем оставаться в этой комнате, — схватился он за соломинку. — Слуги…
— Ты останешься в комнате Лорена. Она через дверь.
Он начал собирать одежду.
— А что ты ему скажешь?
— Правду, — она улыбнулась. — Что тебе не хотелось ехать домой в столь поздний час. В конце концов, что в этом такого? Ты же мой свекор, не правда ли? — Салли посмотрела на него. — Одно меня мучает. Как мне обращаться к тебе? «Папа Хардеман» звучит довольно нелепо.
— Попробуй «Лорен», — предложил он и последовал за ней в комнату сына. — И давно у вас отдельные спальни?
— С самого начала, — она взяла у него одежду. — Давай я все развешу, чтобы утром ты мог это надеть.
Он наблюдал, как она вешает костюм.
— Я думал, вы спите вместе.
— Никогда такого не было. Лорен сразу заявил, что спит он плохо и только будет мне мешать. Кроме того, у тебя и мамы Хардеман тоже были отдельные спальни.
— Лишь когда она заболела. А до того мы двадцать лет спали бок о бок.
— Я этого не знала, — за костюмом последовала рубашка.
— Вы слишком молоды для отдельных спален, — он пристально посмотрел на Салли. — Теперь я убедился, что с тобой все в порядке. А вот что с Лореном?
— Не знаю, — их взгляды встретились. — Он другой.
Не похожий на тебя.
— Что значит — другой?
— Ему ничего от меня не надо, — она помялась. — У меня такое ощущение, что он приходил ко мне, лишь когда я просила его. Даже в нашу брачную ночь, когда я так хотела его, что легла в постель голой, он спросил, не слишком ли я устала.
— Он никогда не был крепким парнем. Скорее, изнеженным. Мать слишком уж опекала его. Единственный ребенок, и она знала, что другого не будет.
— Я с радостью подарила бы тебе ребенка.
— Ты это уже сделала. Благодаря тебе у меня есть внук.
Она покачала головой.
— Нет, я бы хотела родить тебе мальчика или девочку. У такого мужчины, как ты, должно быть много детей.
— Теперь-то поздновато думать об этом.
— Неужели, Лорен? — она подошла вплотную. — Так уж и поздновато?
Он смотрел на нее, не отвечая.
— Ты ни разу не поцеловал меня, Лорен.
Он подхватил ее, прижал к себе, его сильные пальцы впились ей в спину, губы их сомкнулись.
Наконец она отвернула голову, прижалась щекой к его плечу. И он едва расслышал ее шепот: «О господи, как же я хочу, чтобы эта ночь никогда не кончилась».
Он все еще прижимал Салли к груди, потому что оба они понимали, что до утра оставалось лишь несколько часов.
— Еще кофе, мистер Хардеман?
Лорен кивнул. Посмотрел на Салли, сидящую напротив, дождался, пока невозмутимый дворецкий выйдет из комнаты.
— Ты ничего не ела.
— Я не голодна. И потом мне еще нужно сбросить десять фунтов, чтобы стать такой, какой была до рождения сына.
Он взял чашку, пригубил крепкий черный кофе. Подумал о том, как она выглядела в шесть утра.
Он проснулся, когда она выскользнула из постели, чтобы покормить сына, но не открывал глаз, притворяясь, будто спит. Она постояла у кровати, он чувствовал на себе ее взгляд, потом отошла, и он чуть приоткрыл глаза.
В сером свете зари он видел синяки, проступившие на ее обнаженном теле, — последствия их ночной страсти.
Бесцельно побродив по комнате, она остановилась перед туалетным столиком, и внезапно их стало две, одна стояла к нему спиной, другая, в зеркале, — лицом. Но смотрела Салли не на себя. Взяла в руки тяжелые карманные часы, мельком глянула на них, положила на место. Подняла со столика золотые запонки, сделанные в виде первого построенного им «сандансера». Их она рассматривала долго, потом положила и повернулась к кровати. Он плотно смежил веки, вновь услышал ее шаги по комнате, потом закрылась дверь, и вскоре из ванной донесся звук бегущей воды. Лорен перевернулся на спину и открыл глаза.
Он лежал в кровати своего сына, в его комнате, а подушка еще сохранила запах волос его жены. Он огляделся. Обстановка отражала любовь Младшего к старинной мебели. Туалетный столик с зеркалом, стулья, стол в нише у окна. Все принадлежало его сыну.
Печаль охватила Лорена. Элизабет не раз говорила ему, что в отношении сына он ведет себя не правильно, пытаясь воспитывать Младшего по своему образу и подобию, не допуская никаких различий, не учитывая особенностей характера.
Лорен устало закрыл глаза. И тут неудача. Или предательство? А может, хуже, захват того последнего, что осталось у сына? Он заснул.
Вновь он открыл глаза уже в девятом часу. Салли стояла у кровати, в простеньком платье, без косметики, с ясными глазами, волосы она забрала в аккуратный пучок на затылке.
— Младший звонит из конторы, — лаконично сообщила она.
Лорен перекинул ноги через край кровати.
— Который час?
— Без двадцати девять.
— Как он узнал, что я здесь?
— Когда ты не пришел на совещание, они позвонили тебе домой. Кто-то из слуг сказал, что ты вроде бы собирался сюда. Тебя поискали в других местах, а потом все-таки позвонили мне.
— И что ты ему сказала?
— Что ты приехал очень поздно и я предложила тебе остаться, вместо того чтобы ночью возвращаться домой.
— Годится, — он встал, и тут же острая боль пронзила виски. — Принеси мне, пожалуйста, аспирин, — он прошел к столику и взял телефонную трубку.
— Папа? — сроду у Младшего не было такого тонкого голоса. — Извини, я не знал, что ты заедешь, а не то приехал бы сам.
— Все нормально, — ответил Лорен. — Я и не думал ехать, а в последнюю минуту сел в автомобиль и добрался сюда довольно-таки поздно.
Салли принесла две таблетки аспирина и стакан воды. Он положил их в рот, проглотил, запил водой.
— Дункан закончил программу модернизации сборочного конвейера для «лорена-2». Мы хотим, чтобы ты одобрил ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106