— Мы никогда ничего не забываем.
И я поднял свой бокал. Выпили мы молча. Она осушила бокал до дна. Я тут же наполнил его из шейкера.
Бобби подошла к окну, посмотрела на огни Онтарио.
Повернулась ко мне.
— Неплохой тут вид.
— Когда нет смога — да.
Второй бокал она лишь пригубила и отвернулась к окну.
— Я ухожу от него. Это была ошибка. Теперь у меня нет ни малейших сомнений.
Я промолчал, так что ей не осталось ничего другого, как посмотреть на меня.
— Ты слышал, что я сказала?
— Да.
— Комментариев не будет?
— Нет.
— Никаких?
— Абсолютно, — подтвердил я.
Бобби вновь уставилась в окно.
— Эта девушка, что спускалась за мной. Она — твоя… — фразу Бобби не закончила.
— Мы давние друзья, — пояснил я.
В молчании она допила бокал и сунула его мне. Я налил в бокал «мартини» и вернул его Бобби.
— Благодарю.
Я кивнул.
— Что-то ты сегодня неразговорчив.
— Просто мне нечего сказать.
— Так найди что-нибудь, — выкрикнула она.
Я пристально посмотрел на нее.
— Что произошло?
Она не повернулась ко мне.
— Ничего. Выяснилось, что его заботит только компания. И живет он только ради нее. Есть, правда, еще одна цель — отомстить за смерть отца.
— Отомстить за смерть отца?
— Да, — подтвердила Бобби. — Он разрывается между уважением к деду за все его прошлые заслуги и ненавистью к нему, ибо именно он вынудил отца к самоубийству.
— Он винит в этом Номера Один?
Бобби кивнула.
— Он говорил, что старик постоянно давил на отца, точно так же, как сейчас давит на него.
— Я не могу в это поверить.
Вот тут она повернулась ко мне.
— Я тоже не верила. Пока однажды вечером он не показал мне письмо, которое хранится в стенном сейфе у нас дома. Впервые он показал его постороннему человеку. Даже Алисия письма не видела.
— Какое письмо?
— Которое написал его отец перед тем, как покончить с собой.
— Но письма не было, — я вспомнил газетные статьи. — Полиция его не нашла.
— Его нашел Лорен. Он обнаружил тело отца. Увидел письмо и спрятал его. Даже тогда он опасался, что компании будет нанесен непоправимый урон, если содержимое письма станет достоянием общественности.
— И о чем там идет речь?
— Я видела письмо лишь однажды, но не забуду по гроб жизни. Оно не адресовано кому-либо конкретно.
Просто несколько строк, написанных почерком его отца.
«Терпеть дальше нет мочи. Он не дает мне ни минуты покоя. Терзает непрерывно, и не проходит дня, чтобы я не услышал от него очередного невыполнимого требования. Многие годы я пытался убедить его отстать от меня, но теперь вижу, что ничего из этого не выйдет. И у меня больше нет сил бороться с ним. Иного выхода я не вижу.
Поверьте мне. И простите меня».
И подпись: Эл Ха Второй.
Я молчал, а Бобби, посмотрев на меня, продолжила.
— Лорен говорил, что именно так относится дед и к нему. Но он сильнее отца и не согнется, а ударит в ответ.
Я шагнул к бару, наполнил свой бокал. Пригубил.
— Почему же он не предпринял никаких действий?
— Он назвал мне причину. Боялся, что дед не назначит его президентом компании, если он поднимет шум, — она допила «мартини» и протянула мне пустой бокал.
Я вылил в него остатки из шейкера и вернул бокал Бобби.
— Я чувствую, что пьянею. Наверное, я напилась еще до того, как поднялась к тебе. В баре выпила два двойных «мартини», пока дожидалась твоего возвращения.
Алкоголь, однако, ее не брал. Глаза оставались ясными.
— По-моему, с тобой все в порядке.
— Да нет, — она покачала головой. — Я себя знаю.
Я воздержался от комментариев.
— Теперь, оглядываясь назад, я вижу, что все его помыслы связаны только с компанией. Не нужны ему ни жена, ни женщина. Никто ему не нужен.
— Тогда почему он женился на тебе? Он мог жить и с тобой, и с Алисией. И этим сэкономил бы себе немало денег.
Бобби рассмеялась.
— Да он просто не подозревал, что такое возможно.
Ты об этом знаешь, я. А он — нет. Для этого он слишком добропорядочен.
Я молча глотнул виски.
— Ты знаешь, каждый раз, когда мы занимаемся любовью, он спрашивает, получила ли я оргазм, прежде чем кончить самому, — Бобби хихикнула. — Иногда я специально тяну с ответом, чтобы свести его с ума. И он-таки сходит с ума.
— Похоже, ты действительно набралась.
— В чем дело, Анджело? — удивилась она. — Тебе не нравится, что я говорю о наших сексуальных отношениях?
Я посмотрел на нее.
— Если по правде, то нет.
— В тебе тоже взыграла добропорядочность, да? В тот раз, на полигоне в штате Вашингтон, ты еще поддавался, а теперь вообще стал ханжой.
Я не стал с ней спорить.
— Я помню, как все было у нас в Сан-Франциско. А ты помнишь, Анджело? Тогда-то мы просто слились воедино.
— Помню, — коротко ответил я. Помнил я и боль, испытанную при разлуке в аэропорту. Странно, но сейчас она не воспринималась столь остро.
Бобби подошла ко мне вплотную.
— И теперь все будет точно так же.
— Нет.
Она поставила бокал на столик, обняла меня за шею.
Губы ее сомкнулись с моими, язык Устремился мне в рот.
Но я ничего не почувствовал.
Осторожно взял ее руки, разнял.
— Нет.
— Дай мне еще шанс, Анджело, — она пыталась встретиться со мной взглядом. — У нас снова все получится.
— Нет, Бобби. Такого больше не будет.
— Почему ты так говоришь, Анджело? — воскликнула она. — Я люблю тебя! И любила всегда, с первой нашей встречи!
На этот раз я притянул ее к себе и поцеловал. Долгим поцелуем, пока руки ее не упали, как плети, а она не отступила назад. Глаза ее наполнились страхом одиночества.
— Ты могла допустить еще одну ошибку. Убежав от него ко мне, своих проблем ты не решишь.
— Откуда ты знаешь? — голос ее звучал отчетливо, словно она и не пила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106