Бобби поставила бокал из-под «мартини» на стол.
— Слишком долго. Еще один месяц здесь, и я сойду с ума. Я не привыкла сидеть в тюрьме.
— Ты не в тюрьме, дорогая, — в который уж раз повторил он. — Ты тут всех знаешь. Как только мы поженимся, все переменится. Мы переедем в наш дом, и жизнь сразу войдет в нормальное русло.
— С чего это ты так решил? — с сарказмом спросила она. — Мы несколько раз появлялись на людях, но детройтский свет старался изо всех сил, показывая, что меня не существует.
— Глупые женщины, — пожал плечами Лорен. — Не обращай внимания. Поверь мне, они остынут.
— Да пусть они катятся ко всем чертям! — сердито воскликнула Бобби. — Плевать я хотела и на них самих, и на их взгляды, — она встала. — Я должна ненадолго уехать отсюда.
Лорен посмотрел на нее.
— Куда ты хочешь поехать?
— Не знаю. Куда угодно. Подальше от Детройта, — она прошла к бару, налила из шейкера «мартини». Повернулась к Лорену. — Клянусь Богом, я становлюсь алкоголичкой.
— Сейчас я уехать не могу.
— Я знаю, — она шагнула к окну. Во мраке ночи светились оконные проемы цехов. Трубы выплевывали розоватый дым. — Уже год я смотрю из этого окна и не вижу ни дерева, ни клочка травы. Я начинаю забывать, как они выглядят.
Лорен поднялся, подошел к ней. Обнял. Она положила голову ему на плечо.
— Я понимаю, как тебе тяжело. Но другого мы и не ожидали.
— Извини. Я знаю, что и тебе не легче. Но тебя по крайней мере отвлекает от этих мыслей работа, я же лишь хожу из угла в угол.
— Послушай, дай мне несколько дней — подчистить хвосты, а потом мы поедем на Запад, посмотрим, как у них дела с экспериментальными автомобилями. Мне все равно надо туда съездить.
— Я с удовольствием. У меня такое чувство, что новая машина будет очень удачной.
— И я на это надеюсь, — в голосе его не слышалось энтузиазма.
Бобби пристально посмотрела на него.
— Тебя беспокоит этот проект?
Лорен кивнул.
— Но почему? Все вокруг только и говорят о новом автомобиле.
— Они могут себе это позволить, — он усмехнулся. — Денежки-то не их. Если автомобиль не станут покупать, он может разорить всю компанию, — он вернулся к бару, взял свой бокал. — Если же его примут, мы останемся на плаву, но через пару лет «Джи эм» и «Форд» вернут себе контроль над рынком, так что по существу мы прокладываем им путь, рискуя своим капиталом.
Лорен пересек комнату, вновь встал рядом с Бобби.
— Я хорошо запомнил год, когда стал президентом компании. Тысяча девятьсот пятьдесят третий. В тот год разорился «Кайзер-Фрейзер». Они выпустили хороший автомобиль, но не смогли победить систему. Их подкосили конкуренция и Корейская война, из-за которых они лишились поставок комплектующих. Вот тогда я и решил, что не буду бороться с гигантами. Что мы оставим себе тот кусок автомобильного рынка, который сможем проглотить, а прибыль будем искать в другом месте. И я не ошибся. С тех пор не было и года, чтобы прибыль компании после выплаты налогов падала ниже шести миллионов долларов. А теперь призрак прошлого грозит взорвать наше благополучие.
Впервые она слышала от него столь длинную речь.
— А ты не пытался сказать все это Номеру Один?
Он горько улыбнулся.
— Живых дед не слушает. Может, только Анджело. И лишь потому, что Анджело говорит именно то, чего хочется деду.
— А как же ты? Неужели тебе не хочется построить новый автомобиль? Автомобиль, который шел бы нарасхват.
— Разумеется, хочется. Это мечта каждого, кто работает в нашем бизнесе. Но еще мальчиком я хотел стать первым человеком, который ступит на Луну. Из этого тоже ничего не вышло.
— Тогда почему ты совсем не ушел из автостроения?
— Наверное, так и следовало сделать. Теперь-то я это знаю наверняка, — он уставился в бокал. — Но если б мы прекратили выпускать автомобили, дед бы умер. Наши автомобили — единственное, что удерживает его на этом свете.
Бобби помолчала, затем взяла у него из руки бокал, поставила вместе со своим на стол.
— Пойдем в спальню, — и увлекла его за собой.
— Главные недостатки турбинного двигателя — быстрая раскрутка и невозможность торможения двигателем. Но мы, похоже, сумели от них избавиться, — Тони Руарк показал на чертежи, лежащие на столе Лорена Третьего, — Установив дополнительный ротор, на который поступает газ, отраженный от лопаток статора при открытии дросселя, мы создали аналог торможения двигателем. Кроме того, этот ротор не позволяет автомобилю Катиться на холостых оборотах, а при движении он лишь вращается, никому не мешая.
Лорен глянул на чертежи.
— Его испытывали?
— Еще как. Двигатели такой конструкции ставят на все экспериментальные машины с декабря прошлого года. Каждая из них наездила в среднем по двадцать тысяч миль.
— Дорогая штучка, — Лорен повернулся к Уэйману. — Цифры у тебя есть?
Уэйман кивнул.
— Стоимость каждого двигателя возрастет на сто тридцать долларов при изготовлении двухсот или более тысяч автомобилей в год.
Руарк посмотрел на него.
— А вы учли, что нам не понадобится дополнительная силовая установка для питания различных систем автомобиля на холостом ходу?
Уэйман вновь кивнул.
— Это мы тоже приняли во внимание. Главный фактор — стоимость рабочей силы в Детройте. Для изготовления таких роторов потребуются высококвалифицированные рабочие.
— А как же японцы? — не сдавался Руарк. — Они-то ставят роторы и на дешевые автомобили. Неужели они столько же платят рабочим?
— Нет, конечно, — ответил финансист. — Поэтому и бьют нас по всем статьям.
— На Западном побережье они обойдутся нам дешевле, я в этом уверен, — продолжил Руарк. — Но нет смысла везти их сюда для установки в двигатель, а потом тащить весь двигатель обратно на сборочный конвейер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106