ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Правда, при волисполкоме было несколько постоянно действующих комиссий, поработала всего одна – сельскохозяйственная. И уж совсем в стороне от общественной жизни стояли женщины волости. Анна сразу увидела, что работы здесь непочатый край.
Она начала с того, что поговорила со всеми членами и кандидатами партии, созвала партийное собрание и составила план работы на три месяца.
Регут был прав: вначале пурвайцы приняли молодого парторга очень сдержанно. Удивлялись, как это направили на такую ответственную работу женщину, копались в ее прошлом, собирали разные сплетни, но ничего особенного не узнали: до войны Анну в волости почти никто не знал. Отец ее, хозяин Сурумов, всегда пользовался дурной славой, его в расчет не брали, посмеивались над ним, как над ленивым, недалеким человеком, кулацким подпевалой, хотя самого его нельзя было причислить даже к середнякам. Некоторые думали, что у Анны не хватит твердости характера, когда ей придется столкнуться с родственниками.
Анна не обращала внимания на эти толки. Чтобы не терять времени на лишнюю ходьбу, она перебралась из Сурумов в покинутый кулацкий дом по соседству с волисполкомом. В самом исполкоме у нее была небольшая рабочая комнатка, где она принимала посетителей и проводила совещания, но большую часть времени Анна находилась на машинно-тракторной станции, в Народном доме, в школе, на молочном заводе, в крестьянских усадьбах. Анна разыскала старшего агронома МТС Римшу и долго разговаривала с ним о его работе. Выяснилось, что крестьяне недоверчиво принимали различные агротехнические нововведения: ранний сев яровых в короткие сроки, разведение новых технических культур. Многие рассматривали кок-сагыз как обыкновенный сорняк, которому не место на полях Латвии.
– Пожалуйста, подготовьте несколько популярных лекций по этим вопросам, – попросила Анна Римшу. – Я позабочусь, чтобы во время наших лекций Народный дом не пустовал.
Такие же разговоры она вела и с директором неполной средней школы Жагаром и с участковым врачом Зултером. Она добилась того, что культурно-просветительная комиссия заработала, в волости образовали кружок санитарного просвещения. Актив помог обеспечить на всю зиму школу и врачебный пункт дровами и сделать необходимый ремонт. В Народном доме теперь два раза в месяц читались лекции и доклады на научно-популярные и политические темы. Возникли коллективы художественной самодеятельности: хор и драматический кружок. Все больше и больше людей втягивалось в общественную работу, они помогали строить новую, советскую жизнь. Число активистов в Пурвайской волости скоро выросло почти до сотни, и это были самые способные, энергичные люди.
Регут понял, что его опасения относительно Анны были необоснованы. Ободренная первыми успехами, девушка решила, что подошло время поговорить с крестьянами и о более важном.
На одном собрании, где обсуждался вопрос о выполнении хлебозаготовок и осеннего сева, Анна взяла под конец слово и предложила учредить в волости мелиоративное товарищество.
– Мы – советские люди и не можем больше терпеть, чтобы Змеиное болото душило нас и затопляло наши поля и луга! – сказала она. – На кулаков и всяких эксплуататоров мы уже надели намордник. Пришло время надеть его и на проклятое болото.
Энтузиазм, с каким было встречено это предложение, превзошел все ожидания: почти половина пурвайских крестьян выразила желание вступить в мелиоративное товарищество.
Анна поговорила об этом с Артуром Лидумом, Ильзой и председателем уисполкома Пилагом. Везде ее предложение встретили одобрительно. Исполком принял специальное постановление и направил вопрос в Ригу.
Через некоторое время Анна получила извещение, что в ближайшие дни прибудут специалисты, чтобы выяснить на месте объем работ.
Первый шаг был сделан. Не разрешенный на протяжении нескольких поколений вопрос наконец-то стал в центре всеобщего внимания, и Анна верила, что на этот раз дело кончится не только красивыми словами и пожеланиями: времена были другие и другие люди взялись за дело – люди, которые ничего не бросали на полпути, которых ничем нельзя было испугать, – советские люди, которым все по плечу.
2
Когда в Пурвайской области организовалось мелиоративное товарищество, Антон Пацеплис долго прикидывал, как ему быть: то ли вступить в товарищество, то ли сделать вид, что это его не касается. На всякий случай он посоветовался с Лавизой. Та решила сразу:
– Никаких товариществ нам не нужно. Ты, Антон, еще не рехнулся, не будешь же платить членские взносы за участие в пустом деле? Пусть платят, кому нравится, а мы без всякого товарищества осушим свою землю.
– Одним будет трудно, Лавиза… – попробовал возразить Антон. – Это дело не пустяковое.
– Ничего нам делать не надо, – пояснила Лавиза. – Пусть роют канавы и осушают болото те, у кого прыти много, а мы поглядим со стороны. Когда болото осушат, и в Сурумах земля подсохнет. Ведь не может быть, чтобы вокруг было сухо, а наша земля посредине осталась мокрой, это же не пруд.
– Ну и мудрая ты у меня, прямо Соломон! – восхищенно воскликнул Пацеплис. – Кому нравится, пусть роет и осушает, а пользу в первую голову получим мы.
В волисполкоме он заявил, что не желает вступать в мелиоративное товарищество и пусть его больше не беспокоят: угодья Сурумов как-нибудь обойдутся без канав и каналов.
Не помогли и уговоры соседей.
– Вы меня не стыдите, – резко оборвал их Пацеплис. – На своей земле я могу делать все, что мне вздумается.
– Ты хочешь, чтоб вместо тебя всю работу сделали другие, – упрекали соседи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214
Она начала с того, что поговорила со всеми членами и кандидатами партии, созвала партийное собрание и составила план работы на три месяца.
Регут был прав: вначале пурвайцы приняли молодого парторга очень сдержанно. Удивлялись, как это направили на такую ответственную работу женщину, копались в ее прошлом, собирали разные сплетни, но ничего особенного не узнали: до войны Анну в волости почти никто не знал. Отец ее, хозяин Сурумов, всегда пользовался дурной славой, его в расчет не брали, посмеивались над ним, как над ленивым, недалеким человеком, кулацким подпевалой, хотя самого его нельзя было причислить даже к середнякам. Некоторые думали, что у Анны не хватит твердости характера, когда ей придется столкнуться с родственниками.
Анна не обращала внимания на эти толки. Чтобы не терять времени на лишнюю ходьбу, она перебралась из Сурумов в покинутый кулацкий дом по соседству с волисполкомом. В самом исполкоме у нее была небольшая рабочая комнатка, где она принимала посетителей и проводила совещания, но большую часть времени Анна находилась на машинно-тракторной станции, в Народном доме, в школе, на молочном заводе, в крестьянских усадьбах. Анна разыскала старшего агронома МТС Римшу и долго разговаривала с ним о его работе. Выяснилось, что крестьяне недоверчиво принимали различные агротехнические нововведения: ранний сев яровых в короткие сроки, разведение новых технических культур. Многие рассматривали кок-сагыз как обыкновенный сорняк, которому не место на полях Латвии.
– Пожалуйста, подготовьте несколько популярных лекций по этим вопросам, – попросила Анна Римшу. – Я позабочусь, чтобы во время наших лекций Народный дом не пустовал.
Такие же разговоры она вела и с директором неполной средней школы Жагаром и с участковым врачом Зултером. Она добилась того, что культурно-просветительная комиссия заработала, в волости образовали кружок санитарного просвещения. Актив помог обеспечить на всю зиму школу и врачебный пункт дровами и сделать необходимый ремонт. В Народном доме теперь два раза в месяц читались лекции и доклады на научно-популярные и политические темы. Возникли коллективы художественной самодеятельности: хор и драматический кружок. Все больше и больше людей втягивалось в общественную работу, они помогали строить новую, советскую жизнь. Число активистов в Пурвайской волости скоро выросло почти до сотни, и это были самые способные, энергичные люди.
Регут понял, что его опасения относительно Анны были необоснованы. Ободренная первыми успехами, девушка решила, что подошло время поговорить с крестьянами и о более важном.
На одном собрании, где обсуждался вопрос о выполнении хлебозаготовок и осеннего сева, Анна взяла под конец слово и предложила учредить в волости мелиоративное товарищество.
– Мы – советские люди и не можем больше терпеть, чтобы Змеиное болото душило нас и затопляло наши поля и луга! – сказала она. – На кулаков и всяких эксплуататоров мы уже надели намордник. Пришло время надеть его и на проклятое болото.
Энтузиазм, с каким было встречено это предложение, превзошел все ожидания: почти половина пурвайских крестьян выразила желание вступить в мелиоративное товарищество.
Анна поговорила об этом с Артуром Лидумом, Ильзой и председателем уисполкома Пилагом. Везде ее предложение встретили одобрительно. Исполком принял специальное постановление и направил вопрос в Ригу.
Через некоторое время Анна получила извещение, что в ближайшие дни прибудут специалисты, чтобы выяснить на месте объем работ.
Первый шаг был сделан. Не разрешенный на протяжении нескольких поколений вопрос наконец-то стал в центре всеобщего внимания, и Анна верила, что на этот раз дело кончится не только красивыми словами и пожеланиями: времена были другие и другие люди взялись за дело – люди, которые ничего не бросали на полпути, которых ничем нельзя было испугать, – советские люди, которым все по плечу.
2
Когда в Пурвайской области организовалось мелиоративное товарищество, Антон Пацеплис долго прикидывал, как ему быть: то ли вступить в товарищество, то ли сделать вид, что это его не касается. На всякий случай он посоветовался с Лавизой. Та решила сразу:
– Никаких товариществ нам не нужно. Ты, Антон, еще не рехнулся, не будешь же платить членские взносы за участие в пустом деле? Пусть платят, кому нравится, а мы без всякого товарищества осушим свою землю.
– Одним будет трудно, Лавиза… – попробовал возразить Антон. – Это дело не пустяковое.
– Ничего нам делать не надо, – пояснила Лавиза. – Пусть роют канавы и осушают болото те, у кого прыти много, а мы поглядим со стороны. Когда болото осушат, и в Сурумах земля подсохнет. Ведь не может быть, чтобы вокруг было сухо, а наша земля посредине осталась мокрой, это же не пруд.
– Ну и мудрая ты у меня, прямо Соломон! – восхищенно воскликнул Пацеплис. – Кому нравится, пусть роет и осушает, а пользу в первую голову получим мы.
В волисполкоме он заявил, что не желает вступать в мелиоративное товарищество и пусть его больше не беспокоят: угодья Сурумов как-нибудь обойдутся без канав и каналов.
Не помогли и уговоры соседей.
– Вы меня не стыдите, – резко оборвал их Пацеплис. – На своей земле я могу делать все, что мне вздумается.
– Ты хочешь, чтоб вместо тебя всю работу сделали другие, – упрекали соседи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214