ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Несколько дней тому назад враг был изгнан из этих мест, на каждом шагу еще виднелись следы его недавнего пребывания.
– Вот что осталось там, где ступили ногой гитлеровские псы… – раздался почти рядом с Айваром дрожащий от негодования голос. Айвар подумал, что это ротный командир Круминь, который только что шагал рядом. Он хотел ему ответить, но, взглянув на говорившего, узнал батальонного военкома Лидума и смущенно пробормотал:
– Точно так, товарищ военный комиссар… Как только земля их терпит!
– Они от расплаты не уйдут, – заговорил лейтенант Круминь, шагавший по другую сторону Лидума.
Угрюмо смотрели стрелки на разрушения. Черные, закоптелые трубы сгоревших домов маячили по обеим сторонам дороги; то здесь, то там вспыхивали тлеющие угли, словно глаза какого-то сказочного существа, и каждый порыв ветра взметал вверх фейерверки искр, перемешанных с пеплом, – снег вокруг пожарища был серо-черным, в нос ударял запах гари. Еще несколько дней тому назад здесь был большой колхозный поселок с клубом, школой, новым скотным двором и домами, а сейчас даже одинокий прохожий не нашел бы себе приюта от стужи декабрьской ночи. Отступая под сокрушительными ударами Красной Армии, враг старался оставить позади себя пустыню – будто развалины и обгорелые трубы могли задержать Красную Армию в ее непреклонном движении на запад!
В каждом освобожденном селении советских воинов встречали следы фашистских зверств: тела замученных советских людей, обугленные останки сгоревших женщин и детей, сотни и тысячи разрушенных жилищ… И когда поседевшая женщина, признав в прибывших своих, с плачем припадала головой к груди какого-нибудь парня из Видземе или Латгалии и, захлебываясь от рыданий, рассказывала о пережитых ужасах, латышскому стрелку казалось, что это его родная матушка, которую он, успокаивая, гладит по голове, и что он сейчас стоит среди развалин родного дома. И ему хотелось скорее попасть на фронт – бить, крушить и уничтожать извергов-фашистов. Где-то – у Даугавы, Гауи или Венты – задыхаются под пятой врага его престарелый отец, сестренка или светловолосые мальчуганы, лишенные отцовской ласки. Зов растерзанной Родины и днем и ночью звучал в сердцах стрелков. Им все время казалось, что полк продвигается вперед слишком медленно, что они слишком долго задерживаются на привалах. Священная ненависть и жажда расплаты гнала их по заснеженным просторам Подмосковья навстречу орудийной канонаде, пылающему от разрывов снарядов и ракет ночному горизонту.
– Изверги… – сквозь стиснутые зубы сказал Айвар. – За все заставим заплатить, товарищ военный комиссар… за все.
Сухой снег пронзительно скрипел под полозьями саней и валенками стрелков. Фыркали заиндевелые лошади. Вытянувшись в походную колонну, полк спешил еще до зари занять исходные позиции, чтобы принять участие в бою.
– Из каких вы мест? – спросил Лидум Айвара.
– Я из Видземе, товарищ военный комиссар… – ответил Айвар и отступил на середину дороги, чтоб Лидуму не идти по глубокому снегу обочины. – Из Пурвайской волости.
– А я из Бауски, – сказал лейтенант Круминь. Он был одних лет с Айваром, веселый и ладный парень. – У отца был домик на берегу реки Мемеле и четыре гектара земли. Прошлой осенью прирезали еще шесть гектаров. Как-то моему старику живется теперь… Не прикончили ли его кулаки… Даже не удалось проститься перед уходом. До войны я работал в милиции, в начале войны вместе со своей частью отошел на территорию Эстонии.
– А ваша семья эвакуировалась? – снова обратился к Айвару Лидум.
– Да, товарищ военный комиссар, все мои родные и близкие ушли… – ответил Айвар, думая о Яне Лидуме… и об Анне: Тауриней он больше не считал близкими. – Все ушли вместе с Красной Армией.
– Это хорошо – тогда у вас одной заботой меньше, чем у многих ваших товарищей… – заметил комиссар.
Лейтенант Круминь вздохнул и крепко сжал губы.
«Где я этого парня видел раньше?» – думал Лидум, при лунном свете присматриваясь к Айвару. Ему все время казалось, что они где-то встречались. Впервые это чувство охватило его еще в лагере дивизии, когда он увидел на полигоне стройного младшего лейтенанта, и потом, встречая Айвара, он каждый раз испытывал странное чувство. Этот высокий рост, твердая походка, высоко поднятая голова, несколько мрачноватый и в то же время мечтательный взгляд – все казалось виденным, знакомым. И Ян Лидум только ломал голову, стараясь вспомнить, где и при каких обстоятельствах он встречал этого человека. Может быть, на каком-нибудь собрании этот парень на несколько мгновений привлек его внимание или просто на улице?
Как могла ему прийти в голову мысль, что в Айваре Таурине он видит повторенный образ собственной молодости? Если бы Лидум взглянул на свои немногие юношеские фотографии, сбереженные Ильзой, это странное чувство стало бы ему понятным.
– Лейтенант Тауринь, – не удержался на этот раз Лидум, – скажите, мы с вами не встречались где-нибудь до войны? Мне все время кажется, что я вас где-то уже видел.
– Кажется… нет, товарищ военный комиссар… – ответил Айвар, покраснев до ушей. – Такого случая я не помню.
– Тогда я вас, наверно, путаю с кем-нибудь другим, – сказал Лидум. – Сколько вам лет?
– Двадцать шесть.
– Двадцать шесть… – задумчиво повторил Лидум. – У меня был сын. Ему теперь тоже было бы двадцать шесть лет…
Айвар не осмеливался обратиться к нему с вопросом, он чувствовал, что дольше скрываться и лгать этому чудесному человеку – своему отцу – не в силах.
Через минуту они расстались, Ян Лидум ушел вперед, проверить остальные роты батальона:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214
– Вот что осталось там, где ступили ногой гитлеровские псы… – раздался почти рядом с Айваром дрожащий от негодования голос. Айвар подумал, что это ротный командир Круминь, который только что шагал рядом. Он хотел ему ответить, но, взглянув на говорившего, узнал батальонного военкома Лидума и смущенно пробормотал:
– Точно так, товарищ военный комиссар… Как только земля их терпит!
– Они от расплаты не уйдут, – заговорил лейтенант Круминь, шагавший по другую сторону Лидума.
Угрюмо смотрели стрелки на разрушения. Черные, закоптелые трубы сгоревших домов маячили по обеим сторонам дороги; то здесь, то там вспыхивали тлеющие угли, словно глаза какого-то сказочного существа, и каждый порыв ветра взметал вверх фейерверки искр, перемешанных с пеплом, – снег вокруг пожарища был серо-черным, в нос ударял запах гари. Еще несколько дней тому назад здесь был большой колхозный поселок с клубом, школой, новым скотным двором и домами, а сейчас даже одинокий прохожий не нашел бы себе приюта от стужи декабрьской ночи. Отступая под сокрушительными ударами Красной Армии, враг старался оставить позади себя пустыню – будто развалины и обгорелые трубы могли задержать Красную Армию в ее непреклонном движении на запад!
В каждом освобожденном селении советских воинов встречали следы фашистских зверств: тела замученных советских людей, обугленные останки сгоревших женщин и детей, сотни и тысячи разрушенных жилищ… И когда поседевшая женщина, признав в прибывших своих, с плачем припадала головой к груди какого-нибудь парня из Видземе или Латгалии и, захлебываясь от рыданий, рассказывала о пережитых ужасах, латышскому стрелку казалось, что это его родная матушка, которую он, успокаивая, гладит по голове, и что он сейчас стоит среди развалин родного дома. И ему хотелось скорее попасть на фронт – бить, крушить и уничтожать извергов-фашистов. Где-то – у Даугавы, Гауи или Венты – задыхаются под пятой врага его престарелый отец, сестренка или светловолосые мальчуганы, лишенные отцовской ласки. Зов растерзанной Родины и днем и ночью звучал в сердцах стрелков. Им все время казалось, что полк продвигается вперед слишком медленно, что они слишком долго задерживаются на привалах. Священная ненависть и жажда расплаты гнала их по заснеженным просторам Подмосковья навстречу орудийной канонаде, пылающему от разрывов снарядов и ракет ночному горизонту.
– Изверги… – сквозь стиснутые зубы сказал Айвар. – За все заставим заплатить, товарищ военный комиссар… за все.
Сухой снег пронзительно скрипел под полозьями саней и валенками стрелков. Фыркали заиндевелые лошади. Вытянувшись в походную колонну, полк спешил еще до зари занять исходные позиции, чтобы принять участие в бою.
– Из каких вы мест? – спросил Лидум Айвара.
– Я из Видземе, товарищ военный комиссар… – ответил Айвар и отступил на середину дороги, чтоб Лидуму не идти по глубокому снегу обочины. – Из Пурвайской волости.
– А я из Бауски, – сказал лейтенант Круминь. Он был одних лет с Айваром, веселый и ладный парень. – У отца был домик на берегу реки Мемеле и четыре гектара земли. Прошлой осенью прирезали еще шесть гектаров. Как-то моему старику живется теперь… Не прикончили ли его кулаки… Даже не удалось проститься перед уходом. До войны я работал в милиции, в начале войны вместе со своей частью отошел на территорию Эстонии.
– А ваша семья эвакуировалась? – снова обратился к Айвару Лидум.
– Да, товарищ военный комиссар, все мои родные и близкие ушли… – ответил Айвар, думая о Яне Лидуме… и об Анне: Тауриней он больше не считал близкими. – Все ушли вместе с Красной Армией.
– Это хорошо – тогда у вас одной заботой меньше, чем у многих ваших товарищей… – заметил комиссар.
Лейтенант Круминь вздохнул и крепко сжал губы.
«Где я этого парня видел раньше?» – думал Лидум, при лунном свете присматриваясь к Айвару. Ему все время казалось, что они где-то встречались. Впервые это чувство охватило его еще в лагере дивизии, когда он увидел на полигоне стройного младшего лейтенанта, и потом, встречая Айвара, он каждый раз испытывал странное чувство. Этот высокий рост, твердая походка, высоко поднятая голова, несколько мрачноватый и в то же время мечтательный взгляд – все казалось виденным, знакомым. И Ян Лидум только ломал голову, стараясь вспомнить, где и при каких обстоятельствах он встречал этого человека. Может быть, на каком-нибудь собрании этот парень на несколько мгновений привлек его внимание или просто на улице?
Как могла ему прийти в голову мысль, что в Айваре Таурине он видит повторенный образ собственной молодости? Если бы Лидум взглянул на свои немногие юношеские фотографии, сбереженные Ильзой, это странное чувство стало бы ему понятным.
– Лейтенант Тауринь, – не удержался на этот раз Лидум, – скажите, мы с вами не встречались где-нибудь до войны? Мне все время кажется, что я вас где-то уже видел.
– Кажется… нет, товарищ военный комиссар… – ответил Айвар, покраснев до ушей. – Такого случая я не помню.
– Тогда я вас, наверно, путаю с кем-нибудь другим, – сказал Лидум. – Сколько вам лет?
– Двадцать шесть.
– Двадцать шесть… – задумчиво повторил Лидум. – У меня был сын. Ему теперь тоже было бы двадцать шесть лет…
Айвар не осмеливался обратиться к нему с вопросом, он чувствовал, что дольше скрываться и лгать этому чудесному человеку – своему отцу – не в силах.
Через минуту они расстались, Ян Лидум ушел вперед, проверить остальные роты батальона:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214