В тюрьме стало известно, что гнусное «уложение» вступит в силу с 1 августа 1933 года. Центральное бюро тюремной партийной организации, членом которой был и Ян Лидум, по согласованию с Центральным Комитетом Коммунистической партии Латвии решило в знак протеста объявить голодовку и разослало по всем корпусам письмо. В письме были изложены основные требования, их предлагалось обсудить во всех камерах; они выражали категорический протест против применения в тюрьмах Латвии «Нового уложения о наказаниях». Политические заключенные требовали улучшить освещение камер, чтобы можно было читать и вечером; улучшить медицинское обслуживание, которое было ниже всякой критики; увеличить хлебный рацион – вместо четырехсот граммов выдавать в день по семьсот граммов; допустить переписку, передачи и свидания каждую неделю, не отстраняя от этого и дальних родственников; разрешить два раза в день получасовую прогулку на свежем воздухе, выписку газет и еще ряд мелких требований.
Это письмо обсудили во всех камерах тюрем Латвии. Каждый коллектив принимал решение, в котором формулировал свои требования и дополнения к предложениям Центрального бюро. Эти решения и требования отдельных коллективов конспиративными путями пересылались Центральному бюро, и на основании всего этого материала оно постановило объявить голодовку, начиная с 1 августа – со дня вступления в силу «Нового уложения о наказаниях».
Заключенным разрешалось два раза в месяц требовать от тюремной администрации лист бумаги и карандаш – для подачи заявлений прокурору и начальнику тюрьмы. В пятницу 30 июля все политзаключенные потребовали письменные принадлежности, и каждый от своего имени изложил требования к тюремной администрации. Кроме основных требований, каждый выдвинул свои претензии общего и частного характера и объявил, что в случае их отклонения начнет голодовку. В субботу утром 31 июля все заявления были переданы старшему надзирателю корпуса.
Голодовка началась со следующего утра. Все продукты, находящиеся в камерах, заключенные сдали тюремной администрации и предложили удостовериться, что в камерах не осталось ничего съестного. В тех этажах и коридорах, где надзиратели не принимали продукты, заключенные выбросили их в уборную. Больным руководители забастовки предложили перевестись в больницу, некоторых поместили в одиночку – они не должны были участвовать в голодовке. Каждый участник голодной забастовки, набрав котелок воды, унес его в камеру и после этого не вступал ни в какие переговоры с тюремной администрацией.
Так началась эта героическая борьба. Затаив дыхание, следил за ней весь трудовой народ Латвии, все честные люди страны, которую правящий класс стремился столкнуть в бездну полного бесправия и унижения. Эхо великой борьбы отдалось далеко за пределами Латвии. Цвет народа, мужественные и самоотверженные сыны и дочери его дерзнули в беспросветную ночь реакции поднять в родной стране знамя борьбы. Напрасно правящая банда негодяев старалась сломить, усмирить их, сгноить в каменных мешках – они еще раз бросили в лицо своим противникам бесстрашный клич протеста и вызова, подтверждая этим свое единство и непоколебимость в борьбе за правое дело. У вас пулеметы, штыки полицейские, полки айзсаргов, золото, власть, а мы, заключенные в камерах и карцерах, стоим с голыми руками, физически находимся целиком в вашей власти, но что вы можете сделать нам и нашей правде? Все ваши происки разбиваются о нее, как о гранитную скалу, ваше оружие одно за другим ломается, а скала стоит, как стояла, несокрушимая, вечная, и, глядя на нее, вы дрожите в животном страхе. Не помогут оковы, не помогут нагайки и виселицы – нашу правду нельзя заковать в кандалы, как нельзя задушить нашу борьбу, а она не прекратится до той поры, пока не будут стерты с лица земли все угнетатели.
Притихшие надзиратели слонялись по коридорам, подглядывали в двери, наблюдали, подслушивали, но как ни старались они держаться спокойно, скрыть свое волнение и тревогу, им это не удавалось. В камерах жизнь продолжалась по-старому: люди сидели у столов, читали, разговаривали вполголоса, на некоторых лицах даже искрилась задорная улыбка. Когда подошло время обеда, никто не встал и не пошел получать похлебку. Надзиратели сами внесли дымящийся бак, разгоняя душистый пар по камере; набрав полную поварешку похлебки, которая была гуще обычной, медленно выливали обратно, расхваливая вкусное варево.
Но никто даже не смотрел в их сторону.
В первый и второй день голодной забастовки заключенные утром и вечером становились на поверку. На третий день Центральное бюро партийной организации, руководившее голодовкой, дало указание: на поверку не становиться. Нары к стене больше не поднимали. Заключенные перестали ходить на прогулку и в баню, отказались от свиданий.
Огромная тюрьма напряженно притихла. Присоединилась к голодовке и часть уголовных, солидаризируясь с политзаключенными.
С пятого дня голодовки заключенные больше не подымались с нар. Сберегая силы, они старались как можно меньше двигаться, разговаривали вполголоса и усилием воли заставляли себя не думать о еде, хоть мысль о ней неотступно лезла в голову.
На восьмой день в одной из «звериных клеток» объявился первый дезертир – находись он в общей камере, моральная сила коллектива безусловно помогла бы ему выдержать борьбу до конца. В следующие дни попросили пищу еще некоторые из более слабых, но их можно было сосчитать по пальцам; это никак не могло ни повлиять, ни бросить тень на ход голодной забастовки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214