Ах, как они все, должно быть, потешаются над ней!
– Не иначе как вас всех ослепила ненависть! – сердито воскликнула она. – Твой брат до сей поры ничего не сделал, разве что показал вам всем, что и без благоволения своих родственников он живет себе и здравствует.
– Я вижу, ты старательно отделяешь себя от всей семьи, когда бросаешь обвинения в наш адрес! – Маура не ответила, и Роуэн схватил ее за локти. – Сделайте одолжение, миледи, не забывайте, что и вы приложили руку к тому, что произошло двенадцать лет назад. Именно твои слезы и твой донос вынудили отца выбежать из дому и искать своего изменника сына. Именно ты, держась за руку Жоржетты, подтвердила ее сказки о том, что Эверод набросился на нее в саду. Разве на самом деле все было именно так, Маура? Неужто твои невинные детские глазки наблюдали, как охваченный вожделением мужчина сломил сопротивление твоей любимой тетушки и одержал над ней верх?
Нет.
Даже теперь Маура не могла никому рассказать о том, как она предала Эверода. Ну как объяснить другим, что она чувствовала в тот день, когда пошла вслед за ним и тетушкой в сад? Спрятавшись за цветущими кустами, девушка с обидой и удивлением смотрела, как ее тетушка обнажила грудь и предложила ее Эвероду. Юный виконт прильнул к Жоржетте, и тетушка не протестовала.
Тогда не протестовала.
Она стала протестовать позднее, когда Эверод метался на постели, истекая кровью из раны на горле, в беспамятстве от лихорадки. В этот страшный час Жоржетта позвала Мауру в свою спальню и стала молить ее о помощи.
«Ах, сокровище мое! Я прямо не знаю, что и делать! После этой измены Уоррингтон для меня потерян!» – рыдала она. «Дядя простит тебя». – «Нет, Маура, он этого не сделает, – сказала тетушка; слезы текли у нее по щекам. Жоржетта попыталась взять себя в руки. – Я так понимаю, Маура, что ты пошла за нами в сад. Я представляю, как это все выглядело для тебя…» – «Ты стянула корсет и обнажила одну грудь, – с укором сказала ей Маура, чувствуя острую обиду за то, что Эверод предпочел тетушку. – Ты упрашивала его, чтобы он тебя поцеловал». – «Неправда! Он мне угрожал! – завизжала Жоржетта так искрение, что Маура даже засомневалась: может, она что-то не так поняла? – Эверод обвинил меня в том, что я соблазнила конюха. Он обещал ничего не говорить Уоррингтону, но за это я должна… Ах, Маура, ты и понятия не имеешь, какое зло может мужчина причинить женщине. То, что ты, как тебе кажется, видела, я делала вовсе не по доброй воле. Эверод подкупил служанку, чтобы она свидетельствовала против меня. То, что я делала, я делала, чтобы защитить своего мужа. Свой брак».
Что же, она ошиблась? Тетушка несколько раз выкрикивала имя Эверода. Значит ли это, что она умоляла его перестать? Маура была в ужасе от того, что сделали с Эверодом, – в этом она винила тетушку и себя. Но может быть, он сам повинен во всей этой трагедии? Маура в сомнении присела на краешек тетушкиной кровати.
Жоржетта взяла ее руку и приложила к своему животу.
«У меня есть секрет. Никому, кроме тебя, мое сокровище, я об этом сказать не могу. Боюсь, что похоть Эверода принесет свой плод, Маура. От этого насилия может родиться ребенок. – Тетушка склонила голову на плечо Мауры и всхлипнула. – Я потеряю мужа».
Маура обняла тетушку. Жоржетту всю трясло, ею овладел страх.
«Лорд Уоррингтон тебя любит. Он не станет винить тебя за грех своего сына».
Тетушка замерла в ее объятиях.
«Если только будет уверен, что это грех Эверода, а не мой, – прошептала Жоржетта ей на ухо и облизнула пересохшие губы. – Ты можешь мне помочь, Маура. Ведь ты была там и все видела. Может быть, ты скажешь дяде правду?» – «Правду?» – еле слышно откликнулась девочка.
У Жоржетты прибавилось уверенности. Она отстранилась от племянницы и энергично закивала.
«Ты же можешь защитить меня. Нас. Защитить моего неродившегося ребенка от гнева Уоррингтона. Ты можешь всем рассказать, что видела сама: Эверод напал на меня! Тебе граф поверит. Ты вполне сможешь убедить его, что я никак не могла защититься».
Маура вздрогнула, сообразив, что Роуэн все еще полуобнимает ее.
– Пусти! – сказала она и, не ожидая, пока он послушает ее, отстранилась от него и обхватила себя за плечи.
– Маура, ну иди сюда! – просил Роуэн, спускаясь вслед за ней по лестнице.
Родных надо защищать.
Это сказала ей тетушка в тот день, когда Эверод был изгнан из дому. Маура тогда старалась защитить тетушку от гнева Уоррингтона. Какое-то время она даже сама верила в собственную ложь. Ей это ничего не стоило, пока никто не упоминал имени Эверода. Для семьи он словно умер.
Прошло пять лет, и чудовищность обмана, к которому прибегла Жоржетта, нечаянно вскрылась во время одной беседы Мауры с матерью – беседы, которая так и осталась между ними. Происшествие с Эверодом было к тому времени основательно забыто, и Маура вскользь заметила: «Какая жалость, что у Жоржетты и лорда Уоррингтона нет детей. Ведь тетушка всегда так заботится обо мне!» Маура сказала матери, что Жоржетта, как ей кажется, была бы самой заботливой родительницей.
Мать оторвалась от вышивания и вопросительно посмотрела на дочь.
«Мне приятно слышать, что в наше отсутствие тетя заботится о, тебе. И все же моей сестре никогда не держать на руках собственное дитя».
Леди Кортвилл говорила таким будничным тоном, что Маура воззрилась на нее в недоумении.
«Как ты можешь быть так уверена, мама? Ведь вы с папой были столько лет женаты, прежде чем родилась я!»
Она видела, что этот вопрос был неприятен маме. Леди Кортвилл несколько минут не отрывалась от шитья, но наконец ответила:
«Моя сестра бесплодна, Маура».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80