Ах, мне уже давно следовало бы уехать из Лондона в деревню.
– Вель, – сказал Эверод, растягивая гласную. Он тревожился за нее. Леди Сильвер тоже была обеспокоена, иначе она не послала бы ему записку с просьбой навестить Велуэтту. Нетрудно было догадаться, что причина ее меланхолии кроется в исчезнувшем любовнике.
– Может быть, ты все же умеришь свою гордыню и напишешь отцу ребенка? Если он не ведает о твоем нынешнем положении, ты должна бы его об этом известить. Ведь несправедливо…
Темные глаза Велуэтты испепеляли виконта.
– Кто бы говорил о несправедливости? Даже сидя в четырех стенах, я слышу, что ты строишь козни против некой молодой леди. Пусть ты красив до умопомрачения, пусть ты пылкий любовник, Эверод, но, коль скоро ты желаешь чего-то добиться от других, ты становишься бессердечным негодяем.
Виконт нахмурился и крепче сжал в руках свою шляпу.
– Следует ли это понимать как отказ выйти за меня замуж, Вель?
Это прозвучало так естественно, что Велуэтта расхохоталась. Они с Эверодом были так схожи характерами, что из их брака ничего хорошего бы не получилось. Ее тело так сотрясалось от смеха, что пришлось обхватить живот руками.
– Вы глубоко раните меня своим отказом, миледи, – сказал Эверод, довольный тем, что ему удалось, пусть и ненадолго, развеять печаль Велуэтты.
Она промокнула глаза платочком.
– Тебя, Эверард, нелегко ранить, – ответила она, покачивая головой и дивясь нелепости его предложения. – Ты убьешь всякого, кто попытается это сделать.
Это замечание графини задело Эверода куда сильнее, чем могло показаться. Наконец, собравшись с мыслями, он сказал:
– Переоденься. У меня есть желание прокатиться верхом в парке. – Он погладил ее пальцы и ощутил, как младенец в ее чреве бьет ножкой. Бедная Велуэтта! Ему тоже было бы не до веселья, если бы внутри у него завелся вредный бесенок, лягающийся целыми днями. – Я вижу, твой сынок согласен.
Велуэтта сжала руку виконта, на ее лице отразилась признательность.
– Ты так добр ко мне. Жаль, что не ты отец моего сына.
Эверод слабо улыбнулся, но благоразумно придержал язык за зубами.
– Мисс Кигли, вы, должно быть, считаете наше появление здесь верхом неучтивости, – извиняющимся тоном произнесла Килби Карлайл, герцогиня Солити, после того как покончила с церемонией представления Мауре своих спутниц: леди Фэйр Броули и леди Рэмскар.
– Отнюдь нет, уверяю вас, – сказала Маура, приглашая гостей присаживаться. – Однако признаюсь, меня удивило то, что вы передали мне через дворецкого. Вы ведь сказали Эбботу, что вам настоятельно необходимо повидать меня.
Ее светлость взглянула на свою золовку леди Фэйр. Та в ответ кивнула:
– Да-да, я так и сказала.
Все три дамы были заметно смущены, хотя и в разной степени. Маура осторожно присела на самый краешек кресла. У нее было ужасное предчувствие, что все трое сейчас станут предлагать ей дружбу.
– Надеюсь, вы приехали не потому, что моя тетушка просила об этом через ваших родственников? Я было подумала, что тетушка Жоржетта снова проявляет заботу обо мне. А быть может, даже Роуэн, э-э, мистер Лидсоу. Думаю, что это было бы еще хуже.
У графини Рэмскар было своеобразное чувство юмора. Она чуть не задохнулась от хохота, когда Маура заговорила о своих подозрениях, – не вмешались ли в это дело ее родственники. Впрочем, элегантная блондинка быстро справилась с собой. Ее глаза лучились добротой, когда она пояснила:
– Примите мои извинения, мисс Кигли. Просто мне трудно представить себе что-нибудь более ужасное, чем вмешательство родственников в личные дела.
– Хуже этого разве что докучливые гости в вашем доме, – добавила леди Фэйр.
– И все же вы правы, – сказала герцогиня, и лицо ее напряглось от гнева. – Те новости, какие мы привезли, столь же неприятно слышать, как и рассказывать.
Маура переводила глаза с одной гостьи на другую.
– Простите мою дерзость, но приходилось ли нам видеться раньше? Вы знакомы с Уоррингтонами? С моими родителями – лордом и леди Кортвилл?
– Наши мужья состоят в близкой дружбе с одним человеком… э-э, с лордом Эверодом, – проговорила наконец ее светлость.
– Ах! – Теперь неожиданный визит стал приобретать определенный смысл.
– За исключением моего супруга, мистера Броули, – уточнила леди Фэйр, делая вид, что никакой заминки в беседе и не происходило. – Мой брат, герцог Солити, а также Рэмскар, Кэдд – это лорд Бишмор – и, разумеется, Эверод – те самые джентльмены, которых в свете именуют les sauvages nobles.
– Я слыхала это прозвище и знаю, что лорд Эверод принадлежит к упомянутому кружку, – рассеянно проговорила Маура, глядя на кольцо из серебра с жемчугом, надетое на палец. – Если уж вы знакомы с виконтом, то знаете, стало быть, и о размолвке в его семье.
– Ваша тетка его совратила, а отец сделал все, что мог, дабы его убить, – вставила леди Рэмскар. – Это семейная трагедия, которая достойна театральных подмостков.
– А Эверод, скорее всего, задушит тебя, Пэйшенс, если только увидит свою историю на подмостках Ковент-Гардена, – предостерегла подругу леди Фэйр.
Маура поджала губы, почувствовав, что ей известно далеко не все об этой истории. Все три гостьи были, несомненно, очень милы, однако ее тревожило их близкое знакомство с сыном графа Уоррингтона.
– Я полагаю, что лорд Эверод был бы недоволен, узнай он, что его друзья нанесли визит в дом Уоррингтонов. Пусть и с благим намерением предупредить меня, чтобы я держалась подальше от виконта. – Маура встала с кресла. Проводить всех троих до дверей сможет и Эббот. – Верите вы мне или нет, но я хорошо понимаю ваше желание защитить его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80