А куда ей было идти после того, как ты ее опозорил?
Тогда, в бальном зале, Эверода захватил вихрь собственных переживаний. Виконт чувствовал, что его предали, потому что Маура готова была выйти за Роуэна, он ревновал к брату, потому что Роуэн имел право претендовать на Мауру, он ненавидел жену своего отца – все это, вместе взятое, ослепило его. Он нанес удар, не задумавшись, что же будет с Маурой после того, как он нарушит матримониальные планы Роуэна.
А чего же ты ждал, Эверод? Что Маура простит тебя после того, как ты опозорил ее на глазах всего света, и все останется как прежде?
Уоррингтоны отошлют Мауру из Лондона. Она вернется в родительский дом, и ему больше ее не видать – об этом позаботятся. Он свел на нет расчеты Жоржетты, и та станет бушевать. Ему-то леди Уоррингтон бессильна причинить зло, зато Маура вытерпит от своей тетушки немало.
Ты потерял ее навеки!
Он уже сомневался, правильно ли истолковал взгляд Мауры, обращенный к нему там, в бальном зале. Она умоляла его не мстить Уоррингтонам. Маура не пыталась защитить Роуэна или спасти свою репутацию. Так, может быть, она молила его не разрушать то, что соединяло их двоих?
Она предлагала ему свою любовь, но гордость и ревность побудили его отвергнуть этот дар. Эверод не до конца верил Мауре, не доверял ей полностью и потому не решался открыться до конца. Нынче вечером он жестоко наказал ее за то, что она невольно завладела частицей его души, ибо Маура сумела несколько умерить его необузданность.
Она пробила брешь в его броне.
– И мисс Кигли до сих пор у тебя? Я хочу встретиться с ней, – обратился виконт к Солити, чувствуя, что готов драться со всей четверкой, если они попытаются помешать ему увидеться с Маурой.
– Нет! – крикнул Кэдд, прожигая Эверода взглядом. – Мы пришли только ради того, чтобы не дать ему уничтожить свой род или покалечить какого-нибудь дурака, случайно подвернувшегося под руку.
– Вся ночь впереди, Кэдд, – сказал Эверод, вплотную придвигаясь к его лицу. – Если в мире станет одним дураком меньше, я не буду из-за этого мучиться бессонницей.
Броули встал из-за стола. Казалось, он не ощущает, как накалилась атмосфера.
– Быть может, это неразумно, Эверод. Мисс Кигли так огорчена, и дамы…
– …поговаривали о том, чтобы оскопить тебя, – вставил Рэмскар не без некоторого злорадства.
Эверод сник прямо на глазах. Он представил, как Маура натачивает нож, и мурашки пробежали у него по спине.
– Мне необходимо увидеть ее сегодня во что бы то ни стало. Уоррингтоны и родители Мауры никогда больше не позволят мне даже приблизиться к ней. Так что другой возможности увидеться с ней у меня просто не будет.
Увидеться – для чего? Чтобы умолять ее о прощении? Чтобы попрощаться? Эвероду, человеку гордому, оба эти предположения были не по вкусу. Но он чувствовал, что Маура не заслужила его жестокости.
Должно быть, Солити стало жаль его, когда он увидел по исказившемуся мукой лицу Эверода, как тот беззащитен. Друг раньше, чем сам Эверод, понял, что тот влюбился в Мауру Кигли. Понял, наверное, потому, что и сам прошел через многие испытания, добиваясь любви будущей герцогини.
– Мы отведем тебя к ней, – серьезно сказал Солити.
Запоздало спохватившись, что в комнате находятся еще три дамы, Роуэн Лидсоу отдал дань светским приличиям. Он прошел через всю комнату к Килби и поклонился.
– Простите мне мое вторжение, ваша светлость. Нынешний вечер нелегко дался нашей семье. – Роуэн метнул быстрый взгляд на Мауру. – Мы не знали, где находится моя кузина, пока я не посетил вторично Керстингов и не выяснил, что лакей по небрежности не передал мне того, что вы ему велели.
– Ах вы бедненький, – сказала Килби, беря его за локоть. – Как, должно быть, переживали лорд и леди Уоррингтон. В нашу защиту могу сказать, что мы почли за благо увезти нашу дорогую подругу прежде, чем лорд Эверод станет и дальше поносить ее доброе имя.
Роуэн испытал заметное облегчение от того осуждающего тона, каким герцогиня говорила о виконте. Роуэну потребовалось немалое мужество, чтобы прийти в дом к одному из ближайших друзей старшего брата. Ему грозило столкновение не с одним Эверодом, а со всеми les sauvages nobles, вместе взятыми. Роуэн воображал особняк Солити настоящим львиным логовом.
– Как любезно, что ваша светлость согласились принять меня в своем доме, – проговорил Роуэн, целуя герцогине руку. – Моя семья в долгу перед вами и вашими подругами за то, что вы защитили мою кузину от жестокости света.
– Знакомы ли вы с моими дорогими подругами? – И герцогиня быстро представила его Фэйр и Пэйшенс.
– Мне очень приятно, дорогие дамы, – произнес Роуэн, восторг которого сменился сожалением. Он повернулся к Мауре. – С позволения вашей светлости, я хотел бы переговорить с моей кузиной.
– Я не намерена вам препятствовать, мистер Лидсоу, – ответила Килби, очарованная безукоризненными манерами молодого человека. – Однако вы должны ясно понять, что я пригласила Мауру погостить у нас. Если она примет это приглашение, вам придется возвратиться к Уоррингтонам без нее.
– Я вполне понимаю, кузина, что у вас нет желания говорить с кем-либо, кто носит фамилию Лидсоу, – начал Роуэн, наклонившись так, чтобы его глаза были на одном уровне с глазами Мауры. – Но я пришел не для того, чтобы судить вас.
– Пойдемте, дамы, – сказала Килби, подавая знак подругам. – Маура и мистер Лидсоу хотят поговорить наедине.
Маура прикусила губу, сдерживая смех: все три леди прошествовали в противоположный конец гостиной. Кажется, их заинтересовала стоявшая в углу синяя ваза из китайского фарфора. Молчаливая поддержка подруг тронула Мауру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80