Ну, черт побери, если уж она сама не сожалеет об утраченной непорочности, он тем более жалеть не станет!
Эверод вышел из ванны освеженный и собрался выкинуть на сегодня Мауру из головы. Что-то он в последнее время совсем забросил клубы и друзей. Амурные похождения никак не влияли на его распорядок дня, и теперь он решил несколько дней не видеться с Маурой. Если ей будет так уж его не хватать, она сама, возможно, придет к нему.
Виконт мурлыкал что-то себе под нос, когда услышал тихий скрип двери. Вот уж кого он совсем не ожидал увидеть у себя в спальне, так это леди Уоррингтон.
– Черт возьми! Как вы сюда попали?
Мгновенно заметив, что из одежды на виконте одни панталоны, Жоржетта неторопливо вошла в комнату.
– Должна признать, что без малейшего труда. Дунли поверил, что ты нанял меня на сегодняшний день.
Она двинулась в глубь комнаты, обходя Эверода, но он повернулся вслед за нею, не спуская с Жоржетты глаз, словно вдруг обнаружил в комнате ядовитую змею.
– Нет, Эверод, честно: мне очень хочется узнать, чем ты занимаешься с женщинами, которых нанимаешь за деньги?
– В шашки играю, – насмешливо бросил Эверод, а про себя обругал последними словами камердинера, который впустил в дом единственную женщину, которую виконт готов был задушить собственными руками. – Дунли это даром не пройдет. Я хорошо плачу ему как раз за то, чтобы он не впускал в дом кого попало. – Виконт адресовал Жоржетте презрительную усмешку. – Если вам интересно, какого я о вас мнения, скажу, что уличных шлюх я ставлю выше вас, леди Уоррингтон.
Она вздохнула и покачала грудями, чтобы Эверод мог их как следует разглядеть.
– Тихо, тихо, милый мой. Если ты не забыл, вкусы у меня весьма извращенные: жестокость в мужчине только возбуждает меня. – И она хотела было погладить его, но Эверод перехватил ее руку.
– То-то и оно. Поэтому вы уйдете прямо сейчас. – И, преодолевая ее сопротивление, потащил Жоржетту к двери. – Я с большим удовольствием наподдам тебе под зад, и ты вылетишь прямо на мостовую.
Жоржетта впилась зубами в его руку и таким образом вновь обрела свободу. Она проворно подбежала к двери и захлопнула ее. Эверод немного опоздал: она уже заперла дверь на замок, а ключ опустила к себе за корсаж.
Его мачеха оперлась о косяк и злорадно засмеялась.
– Тварь продажная! – Эверод с силой ударил кулаком по двери рядом с ее головой. – Как тебе только удается так долго морочить отца? Я-то разглядел тебя насквозь, когда мне было пятнадцать лет!
– Уоррингтон меня боготворит. Я выполняю любой его каприз, и он обращается со мной как с королевой, – ответила Жоржетта, и ее голубые глаза загорелись торжеством.
– А ты тем временем тайком укладываешь в постель всякого мужчину, какого тебе заблагорассудится, – сказал Эверод дрожащим от отвращения голосом.
Лицо Жоржетты смягчилось, на нем промелькнуло что-то похожее на боль.
– Когда-то я захотела тебя, Эверод. Ты был таким красивым мальчиком! Когда твой отец привез меня в поместье, ты тоже на меня засматривался. Ты мечтал обо мне по ночам, оставаясь один в своей спальне? Поглаживал свой член, а яички тем временем становились твердыми в предвкушении скорого освобождения… и тебе хотелось, чтобы ты, а не твой отец драл меня в тот миг?
Эверод задрожал от ярости. По крайней мере, ему самому хотелось думать, что это была ярость. Когда он в последний раз стоял так близко к Жоржетте, она довела его до того, что он задрал ее юбки, пока она расстегивала его панталоны. Сгорая от похоти, она раздвинула бедра, и он предал своего отца, ни на миг не задумавшись о последствиях. Жоржетта умела вести себя так, что у мужчин ум заходил за разум. Не попадись они тогда на глаза Мауре и отцу, интересно, как глубоко запустила бы в его тело Жоржетта свои ядовитые когти?
Если знать, где искать, на его спине до сих пор можно было обнаружить слабые отметинки, оставленные ее ногтями, когда она извивалась и содрогалась в его объятиях. Его детородный орган зашевелился, когда Эверод ясно представил себе, как неистово он входил в нее. Напуганный тем, что может возбудиться, виконт отодвинулся от Жоржетты подальше.
– Что тебе нужно, Жоржетта?
Поверив, что ей удалось взять над ним верх, она перешла в наступление.
– Я предлагаю перемирие, Эверод.
– С чего бы это вдруг?
– А почему бы и нет? – Она изящно повела плечами. – Нам нет нужды лгать друг другу. Ты же знаешь, что, если бы Уоррингтон не узнал тогда о нашей взаимной любви, ты бы доныне приходил в мою спальню.
Эверод откровенно рассмеялся такой самоуверенности.
– Ты была моей первой возлюбленной, Жоржетта. С тех пор у меня в постели побывали другие – и красивее, и бойчее, и, уж конечно, умнее тебя.
Эверод тут же подумал о Мауре, вспомнил, как сладко и легко она вздыхала, вздрагивая в его объятиях. За одну ночь с Маурой он охотно отдал бы тысячу ночей с искушенной Жоржеттой, вместе со всеми ее макиавеллиевскими приемами соблазнения.
– Мне теперь трудно даже припомнить, чем ты вообще меня тогда привлекла.
– Ты об отце думаешь? – спросила Жоржетта, предполагая, что она понимает Эверода. – Мы были неосторожны. Он мог бы так никогда и не узнать о нашем свидании.
Бесстыдно придвинувшись к нему, она прижала нос к груди Эверода и глубоко вдохнула. Из горла у нее вырвался тихий возглас наслаждения. Он схватил ее за плечи и оттолкнул. И тут же почувствовал ее язык на своем соске.
– Нет, Жоржетта, – холодно сказал Эверод. – Я говорю не об отце, а о тебе и о том, что ты сделала со мной… и с моей семьей.
– Конечно, – отвечала она с печальной миной. – Ты во всем винишь меня.
Эверод зажмурил глаза, силясь не выйти из себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80