Ей было совершенно ясно, что он не отпустит ее, пока между ними не останется никаких неясностей.
– Вы ничего не забыли? – Эверод посмотрел на свою затянутую в перчатку руку, лежавшую на локте девушки.
– Чего вы хотите? Извинений? – Маура не сумела подавить в своем голосе нотки растерянности и нарастающего страха. Прошло двенадцать лет, но стыда за содеянное у нее не убавилось, он по-прежнему нестерпимо жег ее. – Примите их! И дня не прошло без того, чтобы я…
– Избавьте меня от подробностей ваших сердечных мук, – грубо прервал ее Эверод. – Если бы простое извинение меня удовлетворило, я бы давно уже его потребовал.
Маура задрожала. Чего он добивается? Мести? В душе она соглашалась с тем, что заслужила его презрение. Если бы она не позвала Уоррингтона, когда застала Эверода с тетушкой, граф, возможно, так никогда и не узнал бы об измене. Из-за ее поспешности Эверод лишился всего, едва не расстался с жизнью. Сказать, что она сожалела о своем поступке, – значит ничего не сказать.
С другой стороны, Эверод явно не был настроен прощать кому бы то ни было.
Маура чувствовала, что ей необходимо уйти.
Они стояли так близко, что она ощущала аромат его мыла и непривычный дразнящий запах мужчины, и это ее смущало. По детской привычке ей хотелось убежать под крыло к тетушке. Но в Мауре заговорила женщина, и этой женщине хотелось остаться и принять вызов: должна же она побольше узнать о мужчине, в которого превратился Эверод.
– Тогда я не стану докучать вам своими извинениями. Что вам угодно?
Виконт беззастенчиво усмехнулся ее ледяной вежливости.
– «Сицилийский роман» Радклиф. Когда я вас потревожил, вы были поглощены чтением этой книги. Вы хотели купить оба тома?
Книги уже успели вылететь у Мауры из головы. Готический роман Анны Радклиф пока подождет. Девушке не хотелось задерживаться здесь под пристальным взглядом Эверода ни на секунду дольше.
– Нет. Я любовалась самим изданием.
– Если у вас нет с собой денег, я куплю их для вас. – Эверода ее отговорка не убедила.
На лице Мауры промелькнуло выражение, похожее на страх.
– Нет! То есть спасибо, милорд, не нужно. Совершенно не нужно. – И Маура многозначительно посмотрела на его руку, все еще державшую ее за локоть. Он разжал пальцы, и Маура глубоко вздохнула, собираясь с духом.
– Я слишком задержалась здесь. Я… меня ждет коляска. – Она сочла, что будет разумнее не упоминать при виконте о своей тетушке.
– Ну что ж, не смею вас задерживать. – И тут Эверод удивил Мауру: он схватил ее за руку и галантно поклонился. Сквозь замшу перчатки девушка ощутила тепло его губ на своих пальцах.
Вспомнив о правилах приличия, Маура сделала книксен.
– Прощайте, милорд. – Она слегка замялась. – Если желаете, я передам поклон вашему отцу, – предложила Маура с притворным безразличием: ей вдруг пришло на ум, что Эверод мог обратиться к ней в надежде достичь примирения с графом.
Но какие бы иллюзии она ни питала в душе, они тут же были безжалостно растоптаны. Потеплевшее было лицо Эверода тут же окаменело.
– Не помню, чтобы я просил вас об этом, мисс Кигли.
Мужчины семьи Лидсоу были упрямыми и зла не забывали. Маура кивнула.
– Стало быть, я поступила глупо, думая иначе.
Она пошла к двери.
– Мисс Кигли!
Маура замерла и вопросительно посмотрела на Эверода.
– Вы хотите сказать что-то еще, милорд?
Небрежной походкой он догнал ее.
– Полагаю, да. Я хочу, чтобы вы кое над чем поразмыслили, когда будете ехать в коляске рядом с той тварью, которую вы называете своей тетушкой.
– О чем же?
– Вы утверждали, что не знакомы с джентльменом, которым я стал в свои двадцать семь лет. – Эверод навис над нею, пользуясь преимуществом в росте. – Я решил избавить вас от этого заблуждения.
Мауру обеспокоил злорадный блеск в его глазах, смотревших свысока на ее растерянность.
– Я вас не совсем понимаю, милорд.
Он провел большим пальцем по тонким косточкам на ее кисти. До этой минуты Маура не осознавала, что он все еще держит ее за руку.
– Вы находитесь на моей территории, мисс Кигли. И здесь действуют мои правила, – проговорил Эверод, и от торжественности в его голосе у Мауры зашевелились волоски на затылке. – К концу сезона вы не сможете так же невинно утверждать, что не знаете меня.
– Служанка мне сказала, что ты попросила подать тебе ужин в комнату, – сказала Жоржетта, повернувшись к племяннице в профиль: тетушкина камеристка в это время шнуровала платье своей госпожи. – Ты не больна ли, дитя мое?
Маура едва обменялась с Жоржеттой парой слов с того момента, как вскочила в коляску с такой поспешностью, будто за ней гнался сам дьявол. В буквальном смысле этого слова.
Она подумала, что сравнение, которое пришло ей на ум, не так уж далеко от истины: меньше всего лорд Эверод был похож на святого.
– Извини меня, тетушка, но я не смогу сегодня провести вечер с тобой и дядей. Это огорчает меня, но, право же, мне нездоровится. Если ты не станешь возражать, я поднимусь к себе пораньше.
Жоржетта повернулась к ней. Сложив руки на груди, она посмотрела на Мауру с сочувствием.
– Как ужасно, что ты нездорова. Сегодня вечером к нам должен заглянуть Роуэн.
– Ты, разумеется, передашь мои извинения и ему, – сдержанно сказала Маура.
Она ничего не сказала тетушке о своей встрече с Эверодом.
Покидая книжную лавку, Маура искренне хотела предупредить Жоржетту о том, что виконт выслеживает ее. Между ними тремя были старые счеты, а Эверод отнюдь не похож на человека, склонного прощать врагам своим. Да и Жоржетту нельзя было недооценивать. Уже после изгнания Эверода Маура узнала, что тетушка сказала далеко не всю правду о своих свиданиях с пасынком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80