На первый взгляд казалось, что его младший брат питает нежную привязанность к племяннице Жоржетты.
Внимательно вглядываясь в серо-зеленые глаза, Эверод не мог не заметить их беззащитности и безыскусной прелести. И все же он ей не доверял.
– Так мои подарки не понравились вам, Маура?
Он задал этот банальный вопрос только ради того, чтобы держать свою жертву в напряжении. Как он и предвидел, она отвела глаза, но прежде в них промелькнуло удивление: его тон показался ей слишком мягким.
– Подарки? – Она вымолвила это так тихо, что виконту пришлось наклониться ближе, иначе он не расслышал бы. – Вы так и называли их, когда посылали своего человека в особняк вашего отца?
Решение приобрести для Мауры два тома, которые так увлекли ее, не было минутной прихотью виконта. Эверод чувствовал, что, не спугни он ее в тот день, она бы вернулась к своей тетушке, прижимая к груди драгоценную добычу. А так ему доставляло извращенное удовольствие сознавать, что всякий раз, как Маура станет читать книгу госпожи Радклиф, она невольно вспомнит о нем.
– А как их расценили вы? – ответил он вопросом на вопрос.
– Как предостережение. – Маура обхватила себя руками, словно ей было холодно. – Как издевку. Как средство вынудить меня довести до сведения лорда Уоррингтона тот факт, что вы ничего не забыли и никого из нас не простили.
Да, сидевшая напротив него девушка была весьма догадлива. Выбранные им дары предназначались для того, чтобы лишить ее самообладания и, быть может, даже выманить из убежища – дома его отца. Этот расчет блестяще оправдался. В конце-то концов, вместо того чтобы сидеть в саду, уткнувшись в книгу, Маура Кигли ринулась прямехонько к нему!
– Как я понимаю, вы не рассказали моему отцу о нашей встрече? – Этот вопрос тоже оказался излишним: Эверод был уверен в том, что она этого не сделала.
– Нет, – отвечала Маура сердито. – Граф полагает, что у меня появился таинственный поклонник.
Эверод залился смехом.
– Пораженный в самое сердце ухажер мисс Кигли! Какая прелесть!
Она вспыхнула до корней волос.
– Так вы считаете, что я слишком некрасива, чтобы в меня мог влюбиться джентльмен? – спросила Маура дрожавшим от возмущения голосом.
Виконт задел ее женскую гордость, а рассерженная женщина непредсказуема. Эверод заметил, что даже кучер с осуждением покачал головой: господин допустил грубый промах.
– Вы не так поняли. Меня позабавило предположение отца, Маура. Вы красивая девушка, – добавил он, поморщившись от того, как банально это прозвучало.
Маура не успокоилась. По правде говоря, гнев только делал ее краше.
– Послушайте, лорд Эверод, я уже не дитя! Я давно не заплетаю косичек, и у меня не возникает желания бегать босиком и лазать по деревьям.
Ага! Он ждал, вспомнит ли она о первых месяцах, проведенных в Уоррингтон-холле после замужества тетушки. Маура носилась по лугам с ним и Роуэном, срывала и ела дикие ягоды и болтала ногами в ручье, пока братья удили рыбу, пытаясь поразить ее своими талантами.
Именно Эверод научил ее взбираться на деревья. Лорд и леди Кортвилл с неодобрением относились к такому роду занятий. Эвероду же нравилось показывать новой кузине мир, в котором он жил, пока Жоржетта не заманила его в свою паутину искушений и страсти.
– Я смотрю на вас, Маура Кигли, – произнес он спокойным тоном, – и не вижу больше той девочки, какой вы когда-то были. Разве что… – он погладил ее подбородок, – вот это. И еще глаза. Выражение невинности в женских глазах пленяет. Оно искреннее или Жоржетта уже обучила вас своим уловкам?
Этот вопрос развеял очарование беспомощности, которое так привлекало в ней. Эверод был пресыщенным распутником, и в его мире не было места невинности. Явление редкое и хрупкое, оно быстро исчезало. Он убрал руку с подбородка девушки.
Маура откашлялась и сказала:
– Мы отклонились от цели, которая привела нас сюда.
– Вы имеете в виду ваше недовольство моими подарками?
Она оставила насмешку без ответа. Вместо этого Маура распустила шнурок на своем ридикюле и засунула руку внутрь. Когда же она вынула руку, ее пальцы крепко сжимали серебряный нож для разрезания бумаги. Кончик ножа был направлен прямо в живот Эверода.
Виконт равнодушно смотрел на лезвие.
– Вы замыслили убийство, Маура?
Возмущение вспыхнуло в ее глазах прежде, чем она сумела подобрать слова для ответа на этот вопрос.
– Я знаю, что вы меня ненавидите, но как вам могло прийти в голову, будто я…
– Я вас ненавижу? – отозвался Эверод, поднимая бровь и обдумывая про себя это обвинение. – Для чего же мне испытывать ненависть, когда к прекрасной даме можно питать куда более трогательные чувства?
От удивления девушка открыла рот, не в силах произнести ни звука. Вспомнив о своем намерении, она вернула ему нож, опустив острие. Как только Эверод взял его, она вновь полезла в ридикюль. Через мгновение к ножу присоединился флакончик духов. Эверод не успел возразить, как на свет божий явилась брошь.
– Простите, что не принесла двухтомник госпожи Рад-клиф: в ридикюле он не помещался, а я не хотела, чтобы кто-нибудь…
– Маура, одну минутку!
По выражению ее лица и напряженной позе он догадался, что речь она заготовила заранее. Переложив флакончик духов в другую руку, Эверод опустил нож в один из внутренних карманов своего сюртука. Не зная, что ему делать с духами, виконт завернул их в платок, и они тоже исчезли в кармане. Теперь он откинулся на сиденье и приготовился слушать ее.
– Я хотела бы похвалить ваш тонкий вкус, милорд. Вы так подобрали подарки, что постороннему наблюдателю они ровно ни о чем не говорили, а у меня каждый из них вызвал именно те чувства, на которые вы рассчитывали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80