– Всего один танец. Ты что, собираешься драться на дуэли с каждым джентльменом, который пригласит нашу племянницу на танец? – шутливо спросила она и ущипнула мужа за подбородок. Немного раньше она и сама излила на Мауру свой праведный гнев за этот «один танец». Ее немного успокоило лишь объяснение Мауры: та была вынуждена, по ее словам, как-то помешать Эвероду выставить Уоррингтонов на посмешище перед всем светом как людей неумных, упрямых и злопамятных. Если уж на то пошло, у Эверода хватало влиятельных друзей в высшем обществе.
Жоржетта обняла графа. Наклонив к себе бокал, она вдохнула запах темного напитка и недовольно поморщилась. Кордиал – так она и предполагала.
– На самом деле, милорд, тебе нужно одно из моих укрепляющих средств. Всего одна рюмочка – и настроение у тебя сразу поднимется.
Она вернулась к туалетному столику, открыла ключом ящик и достала маленькую бутылочку. Если ее сестра оттачивала свой ум с помощью наук, то Жоржетта сосредоточила внимание на растениях. Многие годы она создавала и совершенствовала рецепты снадобий, которые приносили ощутимую пользу и ей, и ее близким. В данную минуту важнее всего было здоровье Уоррингтона.
Граф прикончил свой кордиал и протянул бокал жене.
– Твои настойки поднимают у меня не только настроение.
Прекрасно понимая, что он имеет в виду, Жоржетта посмотрела на мужа с лукавой улыбкой.
– Верно, и мне это только на пользу.
Маура сидела на верхней ступеньке каменной лестницы, спускавшейся в сад Уоррингтонов. Высоко в небе светила луна, веяло ночной прохладой, и девушка плотнее закуталась в шерстяную пелерину. В особняке чуть ли не во всех комнатах горел свет.
Она слышала, как наверху спорят дядя с тетушкой. Отсюда слов было не разобрать, но ей показалось, что они упоминают ее имя. Как только лорд Эверод с коротким поклоном отошел от нее, Роуэн ледяным тоном сообщил, что они сейчас же покидают бал.
У Мауры в ушах все еще звенели тетушкины обвинения.
«Ты что, ему глазки строила?» – «Нет, тетушка Жоржетта». – «Так не пойдет. Эверод пытается нас унизить». – «Но пригласить меня на танец – это не оскорбление и не злонамеренная выходка, тетушка. Если бы я отказала, это лишь усилило бы его неприязнь к нашей семье». – «Я-то помню, как ты еще ребенком бегала повсюду за Эверодом с сияющими глазами, Маура. Я молюсь о том, чтобы ты и мысли не допустила, будто у Эверода могут быть в отношении тебя честные намерения». – «Я так и не думаю, тетушка». – «Смотри, девочка, не будь беспечной! У виконта на уме лишь собственные удовольствия. Он не колеблясь может покуситься на твою невинность, а потом станет хвастать друзьям, как легко ему досталась победа».
Граф был вполне доволен тем, что вместо него с Маурой беседует супруга. Мауре еще повезло, что Роуэн прибыл на бал в собственной коляске, не то ей пришлось бы выслушивать нравоучения и от дяди.
За ее спиной тихо отворилась дверь. Маура обернулась: Роуэн.
– Добрый вечер, милорд, – холодно сказала она. – Если вы пришли сделать мне выговор за неосмотрительное поведение нынче вечером, то опоздали. Тетушка Жоржетта отчитывала меня за это не меньше часа, так что я не настроена и дальше выслушивать нравоучения.
– А где отец?
– Лорд и леди Уоррингтон уже спят, – ответила Маура, сцепив руки на коленях.
Тишину ночи нарушил звон разбившегося бокала. Вслед за этим до них долетели сердитый возглас графа и почти сразу же – грохот захлопнувшейся двери.
– Ну они собирались лечь спать, – поправила себя Маура, безразлично пожав плечами.
Роуэн до сих пор был в бальном наряде. Как человек очень аккуратный, он достал из кармана платок, расправил его и постелил на каменную ступеньку, а уже потом присел рядом с Маурой.
– Бедненькая Маура, – проговорил Роуэн и умильно и громко вздохнул, застывая в неудобной позе. – Жоржетта бывает очень резкой, если вывести ее из себя.
Маура нахмурилась и посмотрела в темную глубину сада.
– В конце концов, один только танец в переполненном бальном зале… А твой отец и моя тетушка поднимают такой шум, словно меня застали с твоим братом полуодетой в одной из спален особняка Фанкуттов.
– Для моего братца такое было бы не впервые, – пробормотал сквозь зубы Роуэн.
– А что ты, собственно, знаешь о брате?! – воскликнула Маура, которой надоело слушать нападки на Эверода. – Когда он ушел из Уоррингтон-холла, тебе было всего тринадцать лет. Я совершенно уверена, что ты не посмел ослушаться строгих наказов своего отца и не общался с братом. Откуда же тебе знать, каким стал Эверод?
Мауре не удалось скрыть нотки презрения. Роуэн был честным, порядочным человеком. К ней он всегда относился доброжелательно. И все же младший сын Уоррингтона полагал, что рожден повелевать младшими и низшими, так что временами у нее даже зубы начинали болеть от его снисходительности и высокомерия.
– Так вот к чему ты стремишься, Маура? Узнать моего брата?
Она вскочила на ноги и резко повернулась в его сторону.
– Ваше замечание звучит чересчур неучтиво. Чересчур даже для вас, мистер Лидсоу!
Маура называла его на «вы» только тогда, когда очень сердилась. К сожалению, с самого их приезда в Лондон Роуэну почти не приходилось прикладывать усилий, чтобы вызвать у нее раздражение.
Он поспешно встал, пытаясь успокоить ее.
– Маура, да ведь твоя тетушка и мой отец так встревожены! Жоржетта опасается, что старая симпатия, возможно сохранившаяся у тебя к моему брату, ослепляет тебя и не позволяет видеть его пороки.
Девушка вздрогнула от этих слов, будто от удара. Неужели двенадцать лет тому назад ее чувства к старшему из братьев были так заметны для всех, включая самого Эверода?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80