Он поклялся себе, что вытрясет его.
Когда Мэттью пробирался туда, где оставил лошадь, то двигался деревянной походкой человека, сдерживающего бешенство. Усталая лошадь помотала головой на бесцеремонный тычок сапогом в бок, но послушно потрусила по дороге, ведущей к Белмор-Холлу. Мэттью не понукал ее. К чему спешить? Зная, что муж возвращается утром, Джессика могла направиться только домой. Когда они встретятся, граф заставит ее сказать правду.
А пока, думал Мэттью, самое главное — справиться с собой, потому что иначе разговор может обернуться насилием.
Глава 18
Вопреки уюту и теплу спальни Джессика никак не могла справиться с ознобом. Чтобы согреться, она переоделась сразу по возвращении, сменив амазонку на голубой бархатный халат, очень объемный и тяжелый, который обычно не надевала. Поскольку Мэттью не было дома, Джессика выбрала простую ночную рубашку, более теплую, чем шелковые сорочки, которые муж предпочитал на ней видеть. И все равно она чувствовала холод, леденящий холод, причины которого не понимала.
Сидя перед туалетным столиком на табурете, прикрытом для мягкости подушечкой, женщина рассеянно вытащила из волос заколки и начала причесываться на ночь. Серебряная отделка гребня ловила отблеск свечи, бросая короткие блики на бледное усталое отражение. Джессика ничего не замечала. В сущности, она не видела отражения, вспоминая разговор с Дэн ни и желая, чтобы Мэттью поскорее вернулся. Ей хотелось укрыться в его объятиях, почерпнуть хотя бы малую толику его внутренней силы. Потребность была так велика, что воображение, казалось, начало играть с ней шутки. Джессика могла бы поклясться, что слышит на лестнице знакомые шаги…
Какая нелепость, подумала Джессика с бледной улыбкой, потом снова прислушалась. И в самом деле, кто-то поднимался по лестнице, кто-то, чьи шаги были знакомы и желанны. Мэттью! Он вернулся!
Джессика птицей вспорхнула с табурета, забыв и усталость, и тревогу, распахнула дверь и выбежала в коридор. Мэттью стоял в нескольких шагах. Он все еще был в сером дорожном плаще, заметно влажном после долгого путешествия по сырой погоде. Почему-то муж не оставил громоздкое одеяние на вешалке в холле.
Почему? Разве не потому, что так же горел желанием увидеться, как и она сама?
— Мэттью!
Джессика оставила обычную сдержанность и повисла у мужа на шее, потом втащила его в спальню, по пути осыпая поцелуями все, что подворачивалось; щеку, шею, нос.
— Боже мой, я и не подозревала, что ты можешь вернуться уже сегодня!
— Да, не подозревала, — почему-то повторил он, отстранил ее и стянул плащ, небрежно перебросив его через спинку кресла. — А я вот подумал: почему бы мне не вернуться немного раньше? — Непонятная улыбка на секунду коснулась его губ и тотчас растаяла. — Я не мог дождаться встречи.
— Мэттью, как же я рада тебя видеть!
— Правда?
— Да, конечно… — Джессика чуть было не начала рассказывать о письме Дэнни с требованием денег и о том, как храбро она повела себя, но удержалась, уловив вдруг в происходящем нечто странное: в лице Мэттью, нет, во всей его фигуре ощущалась скованность, словно муж едва двигался от усталости. — Что случилось? Что-то не так?
— А что может быть не так?
— Не знаю…
Он сделал шаг назад и медленно, очень пристально обвел ее взглядом с головы до ног. Джессика воспользовалась этим, чтобы в свою очередь оглядеть его. Муж был в темном рединготе для верховой езды, узких бриджах из мягкой кожи, выгодно подчеркивающих развитые мышцы ног, и черных сапогах, слегка забрызганных глиной.
— Если ты, как утверждаешь, рада меня видеть, то не скрывай своей радости. Для начала сбрось этот бесформенный халат Я хочу видеть, что под ним надето.
Все более странное чувство овладевало Джессикой. Неуверенно улыбнувшись и не получив ответной улыбки, она начал» дергать за концы пояса.
— Я не знала, что ты вернешься уже сегодня. — Ей наконец удалось справиться с поясом, халат упал на пол, и женщина предстала перед мужем в простенькой батистовой ночной сорочке. — Если бы… если бы я знала, то надела что-нибудь особенное… специально для тебя…
— Не беспокойся, ты и так радуешь меня сверх всякой меры, — сказал Мэттью, и уголки его рта приподнялись в подобии улыбки, лишенной тепла.
Ненадолго его взгляд задержался там, где сквозь тонкую ткань просвечивали полукружия с едва заметными вершинками сосков, потом сместился ниже — туда, где тенью наметился треугольник волос в развилке ног.
— Мне так тебя недоставало… — пролепетала Джессика, начиная нервничать под этим оценивающим взглядом.
Лицо Мэттью было отчужденным, словно он прикидывал, как много может стоить некий предмет из его имущества. Слова продолжали рваться у нее с языка: о том, что случилось этим вечером, и о том, как трудно было решить все в одиночку, но она чувствовала, что момент откровения упущен.
— Значит, недоставало?
Мэттью сделал шаг вперед. Джессика отступила, повинуясь нарастающему беспокойству.
— Да, конечно… очень недоставало… жаль, что ты не вернулся еще раньше, — с запинкой ответила она, думая: «Лучше бы ты вообще не уезжал».
— Мне тоже очень жаль. — Еще одна странная улыбка. — Но теперь я здесь и готов наверстать упущенное.
Мэттью сделал даже не шаг, а скачок вперед и схватил ее за талию рукой, холодной и твердой, как железо. Несколько секунд глаза, очень темные, лишенные всякого признака эмоций и оттого совсем чужие, всматривались в се лицо, а потом рот обрушился на губы. Это был не поцелуй, а насилие. Словно тиски сомкнулись вокруг ее губ до боли, мелкими острыми камешками прижались и впились зубы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156