Они пристроились в задних рядах собравшейся толпы. Джессика пришла в детский восторг при виде коленец, которые выкидывали персонажи спектакля в руках кукольника, а когда главный герой махал ей лично, подняв кустистые брови из пакли, смеялась до слез.
Потом они пошли наугад по рядам. Стоило Джессике остановить на чем-то заинтересованный взгляд, как папа Реджи тотчас хватался за кошелек. Так девушка стала счастливой обладательницей красивого плетеного браслета, крупной морской раковины, отреза алого шелка, затканного золотой нитью, который поразил ее воображение своей роскошью. В последнем случае она попыталась протестовать:
— Вы уже и так всего накупили мне, папа Реджи. Гардероб ломится от нарядов, и новое платье будет излишеством.
— Но ведь тебе нравится эта ткань.
— Она роскошна, но…
— Ради Бога, не мешайте ему тратить деньги, — благодушно вмешался граф. — Баловать вас — для него приятнейшее из занятий.
— Слушай человека разумного, девочка моя. Этот парень не всегда бывает прав, но на этот раз не могу с ним не согласиться.
Джессика засмеялась и, схватив исхудавшую от старости руку маркиза, прижала ее к груди в порыве благодарности.
Ощутив на себе пристальный взгляд, она повернулась к Мэттью. Тот смотрел на нее уже без улыбки, неожиданно потемневшими глазами.
Путешественники немного постояли, глядя на акробатов, составлявших пирамиду, запрыгивая на плечи друг другу, потом зашли в павильон, в котором Джессика впервые в жизни увидела настоящего негра. Через нос у него была продета кость, с ушей свисали раковинки, и он время от времени потрясал над толпой жуткого вида копьем. Джессика сроду не видела такого пугающего создания!
Подумав так, девушка внутренне улыбнулась и добавила: кроме разве что Мэттью Ситона в тот день, когда он отшлепал ее.
Наконец они вышли из павильона на дневной свет.
— Папа Реджи, это самый счастливый день в моей жизни. Тысячу раз спасибо за то, что взяли меня с собой!
— Вот еще! — ворчливо отмахнулся маркиз, донельзя довольный. — Я сделал это исключительно из эгоистичных побуждений. На самом деле я должен вас благодарить за то, что составили мне компанию.
Однако при свете дня стала заметнее нездоровая краснота на его щеках, подчеркнутая снежной белизной волос. Джессика заметила, как лицо маркиза обострилось, и встревожилась.
— К несчастью, — сказал Реджинальд Ситон, подтверждая ее опасения, — я уже не так вынослив, как прежде. Похоже, моя подагра начинает разыгрываться. Надеюсь, дети мои, вы не будете в претензии, если я вернусь в «Ангел и меч»?
Это был постоялый двор, известный своей респектабельностью. Маркиз заранее послал туда лакея с поручением снять комнаты, и прошедшую ночь они провели отлично.
— Вам самое время отдохнуть, — согласилась Джессика с облегчением, беря его под руку.
— Мне тоже так кажется, — добавил Мэттью.
— А куда, позвольте спросить, идете вы двое? — брюзгливо осведомился маркиз, отнимая руку.
— С вами, конечно, — удивленно ответила Джессика.
— Какая нелепость! Вы находитесь в расцвете молодости и в добром здравии, так почему бы вам не остаться и не продолжить осмотр ярмарки? Когда устанете, вернетесь.
— Нет-нет, с нашей стороны это…
— …совершенно естественно. Не так ли, мой мальчик? — спросил маркиз многозначительно.
— Я вполне согласен с отцом, мисс Фокс, — беспечным тоном обратился Мэттью к Джессике (лицо его разве что самую малость омрачилось). — День в самом разгаре, погода прекрасная, и потом, здесь еще столько диковинок!
— Да, но как же папа Реджи?
— Вспомните, на постоялом дворе осталось по меньшей мере полдюжины нашей прислуги. В экипаже ждет лакей, способный сопроводить отца не хуже, чем мы с вами, а камердинер устроит его в комнатах со всевозможным удобством. — При этом сын обратил к маркизу взгляд, полный скрытой насмешки: — Я верно излагаю, отец?
— Совершенно верно, мой мальчик, вернее и быть не может. — Папа Реджи наклонился и запечатлел поцелуй на щеке Джессики, — Развлекайся, дорогая моя. Вечером ты сможешь вес мне рассказать.
Она кивнула. Разумеется, в душе у нее сохранилось легкое ощущение вины за то, что маркизу придется коротать время в одиночестве, но даже это не заставило померкнуть радость от предвкушения новых чудес.
— Я провожу отца до экипажа, чтобы его не затолкали в давке, а вы оставайтесь прямо здесь, перед сапожной лавкой. Это займет не более пяти минут.
— Конечно, конечно…
Джессика кивнула, но взгляд ее уже переместился с уходящих спутников к соседнему прилавку, на котором выставлялась всевозможная выпечка. Два парня бились там об заклад, кто съест больше овсянки. Поскольку соревнование устроил сам пекарь, чтобы привлечь возможных покупателей, победителя ожидала награда в виде мясного пирога.
— Да не вздумайте бродить по ярмарке в одиночку! — с нажимом предупредил Мэттью, который обернулся и заметил ее напряженный интерес. — Здесь слишком много народу, и нам часами придется разыскивать друг друга.
Девушка снова механически кивнула, едва ли осознав смысл предостережения. Толпа бурлила вокруг, как река в половодье, закручивалась водоворотами, в ней наблюдались свои приливы и отливы. Последним, что видела Джессика, была рука маркиза, помахавшего ей. Затем обоих се спутников поглотила человеческая река. Ноги сами понесли се в сторону спорщиков, перед каждым из которых стояла громадная миска дымящейся овсянки, сваренной на цельном молоке, обильно политой топленым маслом и сдобренной сахаром. Раз за разом в кашу опускались ложки, больше похожие на черпаки, подхватывавшие изрядную порцию варева, и поднимались к раскрытым ртам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156