Если это так, Джим, похоже, у меня еще есть надежда. А большего я не
прошу и не жду, вот и весь сказ!


ПРОДОЛЖЕНИЕ ПОВЕСТВОВАНИЯ, НАПИСАННОЕ
ДЖЕЙМСОМ ГОКИНСОМ В 1811 ГОДУ
Вот уже больше шести лет, как я исполнил последнюю волю Бена и
положил старого буканьера на покой там, где он просил, - рядом с его
матерью.
Четыре с лишним года назад поставил я точку в конце своего пересказа
его истории, полагая, что завершил удивительную повесть о сокровищах
Флинта и о наших злоключениях на пресловутом острове.
Последний из моих сотоварищей, капитан Эйб Грей, умер в прошлом году
отцом многочисленного семейства, почтенным человеком, владельцем
нескольких добрых судов, перевозящих товары из Вест-Индии.
После смерти Эйба я считал себя единственным оставшимся в живых
участником памятного плавания на "Испаньоле". Однако, как вы сейчас
увидите, я ошибался.
Около года тому назад, в ненастный мартовский вечер, вошел слуга и
доложил мне, что на газоне под окнами моего кабинета задержан какой-то
подозрительный старик.
Сначала я подумал, что речь идет о браконьере, а многолетняя дружба с
Беном научила меня снисходительно к ним относиться, слишком хорошо помнил
я судьбу Джейка и печальные последствия, которые вызвало беспощадное
применение Кастерами законов об охоте.
Но слуга утверждал, что это не браконьер, а моряк, и притом довольно
жалкий: ему не меньше семидесяти лет, он крайне истощен и одет в лохмотья.
Слуга добавил, что этот человек добивается встречи со мной, дескать, ему
надо мне что-то сообщить.
Интересно, что, кроме подаяния, могло понадобиться от меня нищему
старику? Я велел накормить его и привести ко мне, а сам опустил занавески
и сел у горящего камина ждать гостя.
Наконец раздался стук в дверь, и я увидел согбенного годами,
предельно изможденного человека. Жидкие седые волосы свисали космами на
поникшие плечи, и он чем-то смахивал на Бена Ганна, каким тот был, когда я
впервые встретил его на острове. Держался он робко, я бы даже сказал,
униженно; лохмотья поддерживал матросский ремень, и походка его, когда он,
бормоча извинения, шел через кабинет, выдавала моряка. Обветренное лицо
цветом напоминало красное дерево, голос был глухой и сиплый.
Отослав слугу, я предложил гостю сесть. Как только слуга вышел, чужак
устремил на меня испытующий взор. Он так долго и пристально разглядывал
меня, что я ощутил некоторое замешательство.
Наконец он произнес:
- Мистер Гокинс? Мистер Джим Гокинс, который некогда проживал в
Черной бухте?
Я сухо ответил, что меня действительно зовут Джим Гокинс, и попросил
перейти к делу.
Он тяжело вздохнул:
- Я только хотел удостовериться, потому что не ждать мне добра, коли
я откроюсь не тому человеку, а уж чего проще, ведь сорок лет прошло, как я
вас видел!
- Вы видели меня? - воскликнул я. - Где и когда?!
Но приступ кашля помешал старику ответить. Тогда я налил ему пунша, и
он, твердя слова благодарности, поднес стакан к дрожащим губам.
- Я - Дик! - вымолвил он наконец. - Тот самый Дик, который изрезал
Библию и потом поплатился за это, да как поплатился!!
Я вскочил на ноги. Неужели этот скрюченный старец - тот самый молодой
моряк, который вместе с двумя приятелями был оставлен на острове?
- Дик! - крикнул я. - Вы?!
Старик торопливо допил свой пунш, и в глазах его вновь отразился
страх.
- Я наказан сполна за свои дела, - пролепетал он, испугавшись
собственного признания. - Изо всех живых людей вы один можете опознать
меня, и я пришел просить вашего снисхождения, мистер Гокинс!
Трогательно было видеть, с каким облегчением этот бедняга принял мое
заверение, что его никто не будет карать. Согретый теплом очага и
трапезой, он поведал мне все, что помнил о своем пребывании на Острове
Сокровищ и последующих злоключениях.
Напоминаю вам, что последним из старой команды Флинта (не считая
Сильвера) был Том Морган, ему перевалило уже за шестьдесят, когда мы
оставили его на острове. Вторым в этой милой троице был рыжий Джим Фаулер,
высокий молодой моряк, которого Сильвер подбил на бунт после того, как мы
вышли из Англии.
Том Морган и Дик, оправившись от потрясения, решили как-то
приспособиться на этом уединенном клочке земли. Молчаливый степенный
Морган был по-своему верный товарищ и умел кое-что мастерить. Он понимал,
что в Англии их все равно ждет только виселица, и решил извлечь максимум
пользы из своего умения.
Молодой организм Дика справился с лихорадкой, которую он схватил,
прежде чем они вспомнили совет доктора Ливси и покинули низину. Самый
деятельный из всей тройки Дик усердно занялся охотой, и они довольно
сносно зажили в лачуге, которую соорудили на южном плече Подзорной Трубы.
Однако рыжий Джим никак не мог примениться к новым условиям.
Уединение на острове, а, может быть, угрызения совести, помутили его
рассудок, и после бесплодных попыток обуздать Фаулера товарищи в конце
концов вынуждены были изгнать его. Он жил дикарем, питаясь ягодами и сырым
черепашьим мясом, и постепенно совсем озверел.
Дик несколько раз встречал его, когда ходил на охоту. Несчастный
безумец был совершенно голый, весь оброс длинными рыжими волосами и скорее
напоминал свирепое животное, чем человека. Однажды Джим скатил камень с
Фок-мачты, пытаясь убить Тома Моргана, а в другой раз подобрался к лачуге,
когда его товарищи спали, и поджег ее головешками из костра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46