Если показывалось английское судно,
мы поднимали "Юнион Джек", но стоило нам подойти поближе, как на нок
взлетал пиратский флаг и перед носом у жертвы плюхалось в воду пушечное
ядро.
Самая хорошая охота была в проливе между Флоридой и Багамскими
островами, но мы часто крейсировали и вдоль северного побережья Кубы, не
брезгуя мелкой добычей. Иногда спускались на юго-запад до Подветренных и
Наветренных островов.
Многие английские и французские губернаторы земель, отторгнутых от
Испании, жили с нами в полном согласии. В Англии и во Франции найдется
немало семейств, чьи поместья были куплены на выручку от краденого добра,
которое поставляли губернаторам Флинт и другие пираты. И выходит, Ник и
Сильвер по-своему были правы: Бог и впрямь помогал тому, кто сам не зевал.
Я не раз спрашивал себя, кто же бОльшие грешники - буканьеры, с риском для
жизни занимающиеся грабежом, или губернаторы, сидящие в полной
безопасности на берегу и наживающиеся на перепродаже награбленного?
С таким кораблем, как "Морж", и с такой командой Флинт мог потягаться
на ходу и в бою с любым судном в водах Мэйна. Девять из десяти кораблей,
которым мы бросали вызов, поднимали белый флаг после первого же нашего
выстрела. А если доходило до схватки, абордажный отряд во главе с
Сильвером и Пью в два счета расправлялся с врагом.
Иногда Флинт приводил захваченное судно в какой-нибудь порт, где и
сбывал его по дешевой цене. Однако чаще он отпускал ограбленное судно,
надеясь, что оно еще доставит ему хорошую добычу.
Если в бою с нами судно противника получало сильные повреждения, мы
поджигали его и бросали на произвол судьбы вместе со строптивым капитаном.
Случалось, хоть и очень редко, что нам давали отпор. Однажды мы
замахнулись на американский люгер, да только там были отменные пушкари,
потому что мы получили дюжину пробоин и потеряли бизань-мачту. Пришлось
улепетывать на Гренадины, где мы зализывали свои раны.
Рассказывают, будто пираты завязывали пленникам глаза и заставляли
идти по положенной на борт доске, пока они не упадут в море. За все годы,
что я был джентльменом удачи, я ни разу не видел такой расправы, даже не
слышал о ней. Мы никогда не проливали кровь, если этого можно было
избежать. Чаще всего так оно и получалось: "купцы" вели себя как овцы при
виде волков.
Дважды в год, когда подводная часть корабля обрастала настолько, что
это тормозило ход, мы чистили днище. Килевать такой большой корабль, как
"Морж", дело нелегкое. Мы отыскивали уединенную гавань, снимали пушки и
такелаж, сажали судно на песок и с помощью воротов клали набок, после чего
принимались соскребать водоросли и ракушки. Частенько мы заходили для
килевания на Остров Сокровищ, или остров Кидда, как его еще называли.
Буканьеры облюбовали этот островок лет за сто до нас. Сруб на берегу
поставил Кидд, он превращал его в укрепленный форт на то время, пока
корабль стоял вверх дном.
Большинство пиратов изрядные лентяи, Джим, и хотя мы не раз посещали
остров, мало кто уходил далеко от берегов Южного залива или Северной
бухты. Но мы с Ником никогда не упускали случая поразмять ноги, и в тот
раз Сильвер повел нас на Подзорную Трубу стрелять диких коз. Это у него я
научился засаливать мясо.
Охотясь в лощинах Подзорной Трубы, мы вели себя как шкодливые
мальчишки, и если на долю Ника или Долговязого Джона выпадал удачный
выстрел, между скал раздавались веселые крики и смех. Много лет спустя,
когда я очутился на острове один, мне нередко чудилось, что я слышу, как
они перекликаются под соснами...
Флинт никогда не пользовался срубом Кидда. Он выставлял батарею на
Острове Скелета и вел строгое наблюдение за проливом - вдруг появится
чужак. И однажды чужак появился: это был французский корсар, который стал
нашим сообщником.
Произошло это в наш третий заход на остров, и, видно, Флинт давно уже
задумал большое дело, потому что он запретил Израэлю стрелять. Когда из-за
мыса показался бушприт француза, он поднял "Веселого Роджера" на
флагштоке, установленном на песчаной косе.
Оказалось, что и француз не ищет схватки: на его ноке тоже взвился
флаг с черепом с скрещенными костями. Судно было крупное, больше нашего.
Называлось оно "Ля Паон", по-нашему - "Пава", и для пирата у него была
чересчур глубокая осадка. Вы видели этот корабль, Джим, во всяком случае
его остов: "Паву" оставили гнить на мели в Северной бухте после страшной
трепки, которую ей два года спустя задали пушки военного корабля.
Французского капитана звали Пьер ле Бон. Это был настоящий франт, со
страусовым пером на шляпе и в замшевых сапогах. Его небесно-голубой камзол
сверкал позолоченными пуговицами и серебряными галунами, а белую, словно
грудь чайки, сорочку украшало пышное кружевное жабо шириной в девять
дюймов. И всегда он был вооружен до зубов. На усеянной драгоценными
камнями портупее висела рапира, в патронташ воткнуты длинные, с серебряной
инкрустацией мавританские пистолеты...
Конечно, его команда состояла не из одних французов. Это был еще
более пестрый сброд, чем у нас: французы, голландцы, испанцы, американцы,
негры, немало метисов. В тот раз мы их почти не видели, потому что "Пава"
зашла только набрать воды, но у Флинта было свидание с ле Боном, и позже
мы стали действовать с французом в паре, причем немало выгадали на этом.
После этой встречи нам долго сопутствовала удача.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46