До сих пор ты шел за мной, но дальше я не вправе
тебе приказывать. Отсюда на Мэйн ходит немало судов, и Сильвер тебя
пристроить. Ну, что ты скажешь на это, Бен?
Сначала я вообще ничего не мог вымолвить, до того меня потрясли его
слова. Наконец я произнес:
- Так, значит, я вам больше не нужен, мистер Ник? Значит, это конец?
- Видишь ли, Бен, - заговорил он, - я забочусь о твоем же благе. До
сих пор я не разлучался с тобой, так как считал себя обязанным за все то,
что ты сделал для меня. Уберечь тебя от лап девонского шерифа было моим
долгом, но теперь нам уже ничто не грозит, и было бы нечестно толкать тебя
в новую петлю, когда можно избежать ее.
- А как же вы сами? - спросил я.
- Бен, я понимаю, тебе должно показаться странным - как это я решаюсь
по собственной воле войти в шайку таких головорезов. А все потому, что ты
считаешь меня не таким, как они.
- Еще бы! - воскликнул я. - Клянусь небом, разве можно сравнивать!
Ник рассмеялся.
- Эх, Бен, простая ты душа! - сказал он. - Один человек выжимает пот
из невольников, пока за сахар и табак не купит место в парламенте, чтобы
стать одним из Кастеров, - это называется коммерцией! Другой, вроде
Сильвера, действует более откровенно, идет напролом, рискуя башкой,
срывает куш на море - это называется пиратством! А какая, в сущности,
разница?
Но это рассуждение было слишком глубокомысленным для меня. Знай я
тогда Священное писание так же хорошо, как теперь, Джим, я напомнил бы
ему, что надлежит воздать кесарево кесарю и Божье Богу. Да дело-то в том,
что все возможности просветить свой ум на этот счет я упустил, так как на
проповедях крепко спал, а то и просто предпочитал играть в "орлянку" на
могильных плитах за ризницей.
- Не буду убеждать тебя поступать вопреки совести, - продолжал Ник, -
но ты подумай о тех, кого мы увезли из Англии, вспомни кандальников с
нижней палубы. В чем они провинились? В том, что, движимые голодом,
присвоили какую-нибудь мелочь, как это было с твоим дядей Джейком? И зачем
далеко ходить за примерами... Оглянись на свою собственную семью - живут в
сырой лачуге у церковной стены и кланяются и раболепствуют перед Кастерами
ради куска хлеба, который им необходим, чтобы были силы работать на тех же
Кастеров! Где уж тут высшая справедливость! Неужели человек должен ползать
на брюхе, чтобы прокормить своих детей? Нет, Бен, я уже решился. Хватит
быть беглецом, буду драться, пока не смогу развернуть большое дело. А там,
глядишь, вернусь в Англию и схвачусь с Кастерами в открытую.
Может быть, Ник говорил искренне, а может быть, всеми этими
разговорами о большой плантации он хотел обмануть меня или самого себя.
Знаю только, что я предпочитал быть пиратом рядом с Ником, чем честным
человеком вдалеке от него, - я и ему так и сказал, просто и ясно, как мог.
- Ладно, Бен, - молвил он наконец, - тогда я вот что скажу. Если бы
ты взял курс на Чарлстон с этими гинеями, ты очень скоро сел бы на мель и
все равно примкнул бы к пиратам. Но раз ты сделал выбор, выходит, я
по-прежнему отвечаю за тебя. Тогда уж действительно оставайся со мной и
постарайся не падать духом в беде. А я присмотрю за тобой, будем поровну
делить хорошее и плохое, как делили до сих пор. Раздобудь абордажную саблю
и пару пистолетов у оружейников, да пойдем на берег, выпьем за нашу
дружбу!
Мы сошли на берег вместе с Сильвером, Морганом, Пью и другими, и к
закату вся наша компания напилась в доску в вольном порту Тортуги. Нельзя
сказать, чтобы мы составляли в этом смысле исключение, - к закату на
Тортуге все перепивались до положения риз, кроме содержателей притонов и
непьющих купцов-евреев, которые скупали у пиратов награбленное добро за
десятую часть его рыночной стоимости, после чего отвозили скупленное на
Кубу или в порты Мэйна и втридорога сбывали тем, кому эти товары некогда
предназначались.

3
Не буду рассказывать всего, что приключилось за годы моих плаваний на
"Морже", Джим. Да я все равно не смог бы вспомнить и половины, ведь
человек склонен предавать забвению поступки, которых стыдится, а таких
поступков на моем счету накопилось немало.
Опишу в самых общих чертах, что произошло после того, как мы
подновили корабль и вышли с Тортуги на юго-запад, и подробнее о том, как
нам удалось добыть такие богатства и схоронить их на Острове Сокровищ.
Помню первый захваченный нами приз - голландский барк "Ганс Фохт",
шедший из Хука в Картахену.
У пиратов было заведено при виде встречного судна поднимать "Веселого
Роджера" и выпускать одно ядро для острастки, чтобы заставить жертву лечь
в дрейф.
Так было и с голландцем; он сдался, не дожидаясь второго выстрела. В
трюмах мы обнаружили груз рейнвейна и коленкора, но больше всего нас
обрадовали бочонки отличного пороха. Пью и Сильвер обыскали все закоулки,
и после них, наверно, не осталось ничего даже тараканам. Потом на полуюте
"Моржа" составили опись добычи, чтобы выдать каждому его долю в конце
плавания. Дележом всегда распоряжался Билли, проводя его с придирчивой
точностью.
Все это время капитан-голландец сидел на люке трюма и бесстрастно
покуривал огромную трубку, вырезанную в виде головы негра. Наконец, когда
корабль был опустошен, Флинт сказал капитану, что тот волен плыть дальше.
Однако часть его команды перешла к нам.
У нас был набор флагов всех национальностей, и мы пользовались ими,
чтобы одурачить выслеженные корабли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46