Он был одет в костюм от «Армани» за три тысячи долларов, в дополнение к которому он выбрал парфюм все того же «Армани». Несомненно, это был последний писк моды.
Тэйт протянул Гант небольшую аккуратно упакованную коробочку.
— Двадцать восемь, если не ошибаюсь, — сказал он.
— Совершенно верно, сэр, — ответила Гант.
— Пожалуйста, зови меня Ник, — он кивнул на подарок. — Ну, давай. Открой его.
Неохотно Гант развернула маленький сверток, достав небольшую коробочку бирюзового цвета. Она открыла ее и увидела удивительной красоты серебряное ожерелье.
Маленькое и изящное, оно выглядело как тончайшая переливающаяся серебряная нить. В центре ожерелья, как маленькая капелька, сверкал небольшой, но изысканный бриллиант.
— Это от «Тиффани», — сказал Тэйт.
— Мне не положено носить драгоценности на службе, Мистер Тэйт, — сказала она, посмотрев на него.
— Я знаю. Но я надеюсь, вы сможете надеть его, когда мы пойдем с вами ужинать в «Нино» в следующую субботу.
«Нино» был ресторан в Джорджтауне, популярный среди вашингтонской элиты и считающийся чуть ли не самым фешенебельным заведением в городе.
— Я встречаюсь с одним человеком, — вздохнула Гант.
Это было действительно так. Только в прошлые выходные у них с Шофилдом наконец было что-то вроде свидания.
— Ладно, ладно, ладно, — сказал Тэйт. — Я слышал об этом. Одно свидание еще ни о чем не говорит.
Разговор становился не очень приятным. Гант поднесла ожерелье к свету, исходившему из окна.
— Знаете, оно похоже на ожерелье, которое я однажды видела в Париже.
— Правда?
В этот момент, как только Гант произнесла слово «Париж», один из пехотинцев, сидевших по соседству, обернулся. Тэйт этого не заметил.
— Да, — сказала Гант. — Мы были там с Шефом пару месяцев назад; у меня был выходной, поэтому я ...
— Господи Иисусе, вы только посмотрите на это! — громкий женский голос оборвал слова Гант.
— Привет, Мать, — сказала Гант, когда орудийный сержант Джина Ньюман, по прозвищу «Мать» появилась в узком проходе рядом с ней.
— Как дела, детка-именинница? — сказала Мать, хитро улыбаясь.
Кодовое слово «Париж» они использовали несколько раз и раньше. Когда одна из них сталкивалась с нежелательным воздыхателем, она произносила слово «Париж» в беседе с ним и другая, услышав сигнал, приходила на помощь. Это был обычный трюк, который используют девушки во всем мире.
Крупной — ростом в 6 футов и 4 дюйма и весом в 200 фунтов — Матери редко приходилось его использовать. Темная, с грубыми чертами лица, бритая наголо и с грубой деловой манерой общаться — она была практически полной противоположностью Либби Гант. В конечном счете, ее позывной «Мать» говорил о ней все. Он не указывал на ее какие-то необычайные материнские качества. Это был сокращенный вариант от «мать твою». Как талантливому бойцу, мастерски владеющему всеми видами тяжелого оружия, и как искусному стрелку, год назад ей было присвоено почетное звание орудийного сержанта.
Более того, после близкого столкновения с касаткой, во время злополучной миссии в Антарктиде, Мать приобрела еще одну физическую особенность.
Протез голени левой ноги.
Ужасающая схватка с касаткой лишила ее левой ноги ниже колена. Однако ей повезло больше, чем самой касатке, которая получила пулю в голову.
Теперь у Матери вместо голени был протез, разработанный по последнему слову науки, который, по словам создателей, гарантировал полную свободу движений. Отличительным его свойством были титановые «кости», свободно вращающиеся суставы и гидравлические мышечные имитаторы. Работа протеза столь сложна — использование рецепции нервных импульсов и автоматическое распределение тяжести тела — что потребовалось введение внутренней компьютерной микросхемы для управления им.
Мать взглянула на сверкающее ожерелье от «Тиффани».
— Bay, неплохая побрякушка, — сказала она, вытаращив глаза. Затем она обернулась к Нику Тэйту:
— Эта веревочка, должно быть, влетела тебе в копеечку, сынок Джим.
— Эта покупка была в пределах моих возможностей, — прохладно ответил Тэйт.
— Наверно, стоит больше, чем я зарабатываю за год.
— Возможно и так.
Мать проигнорировала его ответ и обернулась к Гант.
— Извини, что помешала, малышка-именинница, но старший пилот послал меня за тобой. Ты ему нужна там, мы приземляемся.
— Да, хорошо.
Гант поднялась и сразу вручила Тэйту его ожерелье.
— Извините, Николас, но я не могу это принять. Я действительно встречаюсь с одним человеком.
С этими словами она направилась к кабине пилота.
* * *
У Аварийного выхода Кольт Хендрикс стоял, раскрыв рот, уставившись на дно траншеи.
Зрелище перед ним было ужасающим.
Все девять членов второй передовой команды секретной службы лежали на песчаном дне траншеи. Их изрешеченные пулями тела были изогнуты предсмертной агонией. Величина ран указывала на то, что были использованы снаряды с выемкой в головной части — пули, увеличивающиеся в объеме при образовании раны, что в свою очередь, гарантировало смерть. Некоторым из агентов стреляли прямо в лоб — их головы разлетелись на куски. Песок вокруг был пропитан кровью.
Хендрикс увидел старшего агента команды секретной службы, по имени Бэйкер — его рот был открыт, глаза округлены, и во лбу виднелся след от пули. В вытянутой руке агента Бэйкера он увидел передатчик сигнала «все чисто» передовой команды. Нападение, должно быть, было таким быстрым и неожиданным, что у него даже не хватило времени отключить передачу.
За Бэйкером Хендрикс увидел массивную стальную дверь, врезанную в земляную стену траншеи — сам аварийный выход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115