Обычно тонкий и педантичный аналитик, сейчас он утратил всякую способность
соображать, поскольку просто не знал, с какой стороны ему угрожает большая
опасность и как ее избежать. Что, если Гранделю удалось сколотить
собственную банду? Что, если полиции удалось арестовать антиквара?
Леора представилась близкой подругой Эреры и сказала - пусть Де Брюн
в этом не сомневается, - она послана одним человеком, ее компаньоном. Кто
это? Ламбер? По сведениям Де Брюна, тот был стреляный воробей, вполне
способный на шантаж. Вместо того чтобы продать собранный материал
какой-нибудь газете, Ламбер и его любовница хотели, очевидно, предложить
ему сделку. Но что они знали? И сколько это стоило?
Де Брюн придал своему лицу любезное выражение.
- Мне очень приятно познакомиться с вами. - Задумавшись, он помолчал.
- Только имя Эрера мне ничего не говорит. Имя весьма редкое, я определенно
вспомнил бы его.
Леора изобразила улыбку.
- Я кое-что узнала о судьбе Эреры и могу понять вашу сдержанность,
месье. Она была великая актриса, - сказала Леора, рассеянно глядя мимо Де
Брюна, - и то, что сейчас она оказалась в таком положении, более чем
печально. Это - трагично! - Словом "трагично" бывшая натурщица очень
любила выражать глубокие и возвышенные чувства.
- Что значит трагично? - наседал Де Брюн.
- Скажите на милость, месье, разве сумасшествие не трагично?
- Я так ничего и не понял.
- Вы все прекрасно поняли, - вспылила Леора. - Вы никогда не слышали
о наркотике под названием героин, и никогда - о женщинах, которые, спятив,
прыгают в Сену, и никогда - о клинике доктора Жюно? Может быть, вы никогда
не видели и этой фотографии и не читали этого посвящения?
Она была так глупа и неопытна, что показала фотографию и даже отдала
ему в руки, однако из ее поведения Де Брюн сделал совершенно
противоположный вывод. Он подумал, что имеет дело с продувной бестией. Он
узнал эту фотографию, сразу вспомнил посвящение, вспомнил и о загадочных
обстоятельствах, при которых снимок исчез. Он подозревал, что сама Эрера
во время одного из своих последних визитов - уже тогда она пристрастилась
к героину - похитила его. Она потребовала назад все свои письма и прочие
доказательства былой любви и нежности, узнав, кем в действительности был
Де Брюн - одним из главарей парижского преступного мира.
Он до сих пор не забыл Эреру. Она относилась к числу тех редких
женщин, в обществе которых он мог, не испытывая скуки, проводить долгие
часы. Заметив ее пристрастие к героину, он не жалел денег и сил для ее
спасения от этой беды. Когда же Де Брюн узнал, что доктор Жюно, которому
он доверил Эреру, сам - наркоман и часть пациентов оставалась в его
клинике лишь потому, что за высокую плату Жюно снабжал их героином, его
последние надежды рухнули.
Де Брюн прекрасно понимал: если эта фотография и материал, который -
по его предположению - Ламбер собрал об Эрере, Жюно, Гранделе и других,
будут переданы в прокуратуру и прессу, катастрофы уже не избежать.
Возвращая Леоре снимок, он холодно проговорил:
- Предположим, мне знакома эта фотография и меня, как и вас,
интересует все, что произошло с вашей приятельницей Эрерой. С кем я могу
связаться?
От тона сказанного, от тишины кабинета по телу Леоры пробежал озноб.
Она вновь вспомнила о том, что случилось с Табором. Не столько разум,
сколько инстинкт подсказал ей, что у сидящего напротив мужчины
человеколюбия не больше, чем у падающей каменной глыбы. "Я - в ловушке, -
пронеслось в голове Леоры, - Господи, помоги мне выбраться отсюда". Но
внешне она ничем не выдала себя. Стараясь скрыть дрожь, она сказала:
- Вы можете узнать обо всем... но не здесь, а сегодня вечером,
скажем, в семь, в ресторане Эйфелевой башни. Фотография и все... двадцать
тысяч.
Идея с Эйфелевой башней принадлежала Ожиду. Обсуждая детали шантажа,
он говорил, что даже хорошо организованная банда вряд ли могла, прикончив
кого-то на верхней террасе Эйфелевой башни, беспрепятственно скрыться.
Путь для бегства был слишком длинным, слишком сложным.
- Хорошо, - сказал Де Брюн, - в семь часов я буду в ресторане. Но
названную вами сумму я расцениваю как шутку.
Он проводил Леору до порога, идя чуть впереди, и открыл перед ней
дверь как перед настоящей светской дамой.
На лестничной площадке Леора едва не разрыдалась, так велики были ее
напряжение и страх.
Она твердо решила не ходить в ресторан Эйфелевой башни. Леора
явственно представила себе, как ее выбрасывают из окна, как она летит с
огромной высоты, почти физически ощутила удар, с которым мать-земля
принимает ее в свои объятья. Нет уж, лучше она будет доить свое новое
сокровище, влюбленного часовщика.
Глупая выходка Леоры заставила Де Брюна серьезно насторожиться.
Добрых два часа готовился он вместе с двумя наиболее близкими своими
помощниками, разрабатывая план дальнейших действий. Когда Бельфор позвонил
Де Брюну, тот уже был на пути в ресторан Эйфелевой башни. Итак, затея Пери
грозила провалиться. Он искусно разложил приманку, но что толку, если
акулы, на которых он охотился, поплыли в другую сторону.

24
Получая от дедушки ежемесячно на карманные расходы немалую сумму,
Ирэн легко могла позволить себе снимать комнату у своей приятельницы,
одинокой женщины, пользовавшейся в Диезе репутацией набожной и
высоконравственной особы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48