Проводив клиента до двери, антиквар направился к Ламберу. После
первых же слов репортер понял, что за человек Грандель. Ему был хорошо
знаком этот холодный, равнодушный взгляд, эта высокомерная складка у рта.
- Если я скажу вам, что не знаю никакой Эреры Буайо, то так оно и
есть. Еще что-нибудь?
Ламбер сдержался. "Почему все-таки Грандель отрицает знакомство с
Эрерой? - подумал он. - Ведь эта Фротье, консьержка с улицы От,
язвительная, тощая, сварливая старуха с пучком редких волос на голове и
пронзительными птичьими глазками, наверняка говорила правду, что частенько
видела Эреру в обществе Гранделя, обычно столь пьяной, что она, видимо,
даже не соображала, что творил с ней такой сластолюбец... "
- Жаль, что вы не знакомы - много потеряли. - В голосе Ламбера
звучало неподдельное сожаление. - Она была великой певицей, ее приглашали
даже в нью-йоркскую "Метрополитен-Опера". Ну, а некий дом на улице От вам
известен? Или о нем вы также ничего не слышали?
Грандель стоял перед Ламбером спесивый, тучный, с налившимися кровью,
выпученными глазами - добрый центнер изысканно одетой надменности с
огромной жемчужиной в галстуке, стоившей небольшого состояния. Какой-то
репортер был для него не важнее прошлогоднего снега.
Наконец он решил снизойти до ответа.
- Улица От? Нет, ни разу не слышал о такой.
- Тогда, пожалуй, придется немного освежить вашу память. - Ламбер
осклабился. Кончиком языка он облизал губы, закурил "галуаз" и выпустил
дым прямо антиквару в лицо.
Грандель подошел к письменному столу, на котором стоял телефон, молча
снял трубку и набрал номер.
- Прошу адвоката... - он не закончил.
Ламбер ударил пальцем по рычагу, схватил антиквара за лацкан пиджака
и рывком притянул к себе. Согнутым средним пальцем правой руки он нанес
ему резкий удар в ухо, а левой - в печень. Грандель взвыл от боли и,
задыхаясь, злобно пробормотал, что Ламбер до конца жизни будет жалеть об
этом.
- Послушай, ты, жирная образина, это была лишь небольшая разминка! -
коротко бросил репортер. - Когда я приложу тебе по-настоящему, ты начнешь
извиваться, как уж на сковородке. Ну, так что? Будешь говорить или мне
продолжить урок твоего воспитания в духе любви к правде и откровенности?
- Клянусь господом Богом, я не знаю никакой Эреры... - тяжело дыша,
пробурчал Грандель.
- Не поминай всуе имя Господне. Итак, где ты был вечером
одиннадцатого октября?
- Одиннадцатого октября? Это же было почти неделю назад, разве тут
вспомнишь?
- Случайно, не в гостях у некоего маркиза де Веркруиза?
- Вполне возможно. Он хотел кое-что продать мне.
- Он хотел продать тебе кое-что. Не чайную ли ложечку своей
прабабушки? А может быть, старую ржавую клетку для попугая?
Грандель засунул палец за ворот рубашки и оттянул его, будто он мешал
ему дышать.
- Он совершает по моей рекомендации маленькие коммерческие сделки.
- А ты? Ты провернул маленькую коммерческую операцию с Мажене. Что,
если полиция узнает, как ты попросил его срочно приехать в Верде, он сел в
машину и сломя голову помчался прямо в затопленный карьер. Может быть,
теперь ты все же вспомнишь Эреру?
- Эти угрозы... они беспочвенны.
- Может, еще чем-нибудь поклянешься? - Ламбер язвительно ухмыльнулся.
- Может быть. - В выпученных глазах Гранделя вдруг погас страх. - Не
исключено, что я сам позвоню в полицию и там потребуют объяснения, где вы
были в тот вечер, когда Мажене ни с того ни с сего очутился в гравийном
карьере.
Ламбер резко обернулся. В дверях магазина стоял мужчина. Репортер
сразу узнал его. Комиссар уголовной полиции Пери. Он, конечно, слышал
последние слова Гранделя, так как, представившись, вежливо, но настойчиво
попросил Ламбера предъявить удостоверение личности. Затем спросил:
- Я полагаю, что к нашему общему удовольствию, вы не откажетесь
ответить на вопрос этого господина. Итак, где вы были в тот вечер?
На лице Ламбера появилась гнусная ухмылка.
- Для вашего общего удовольствия у меня припасен кулек с дерьмом.
Желаю вам приятной беседы с этим господином, месье. Только не советую вам
браться за него руками, иначе вам потребуется фунт хозяйственного мыла и
проволочная щетка, чтобы отмыть потом руки.
Пери подавил улыбку.
- Наденьте шляпу и следуйте за мной в ближайший полицейский участок.
Однако планы Ламбера на остаток дня были несколько иными, и, прежде
чем Пери успел достать пистолет, в его живот уставилось вороненое дуло
люгера.
- Я полагаю, комиссар, вы хорошо знаете закон. Вы не предъявили мне
служебное удостоверение, но пытались угрожать мне своей "пушкой". Я вправе
защищать свою жизнь. Смею вас уверить, что я чту закон. Мое удостоверение
на ношение оружия в полном порядке. Всего хорошего, господа!
Пятясь спиной, он оказался на улице и вскочил в машину, стоявшую у
дверей магазина. Прежде чем Пери пришел в себя от неожиданности, машина
бывшего сотрудника Мажене и любовника его любовницы исчезла за ближайшим
поворотом.
Пери перенес свой промах спокойно, будто от него удрал мальчишка,
которого он застал в своем саду за кражей яблок. Только сейчас до его
сознания дошло, что Ламбер, если бы это потребовалось, не раздумывая
пустил ему в живот пару пуль. На таких молодчиков редко удается надеть
наручники и отправить их на гильотину. Как правило, в могилу их опускают с
неотделенной от туловища головой, а их погребение сопровождает еще парочка
похорон, на которых полицейская капелла играет траурные мелодии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48