Б. Олшеври-младший
Вампиры замка Карди



Б. Олшеври-младший
Вампиры замка Карди

Часть первая
Люди

Глава I. Любовь и долг графини фон Далау

В спальне графини Магды фон Далау, на стене напротив кровати, находилось огромное зеркало: высотой – в человеческий рост, шириной – в длину кровати.
Впрочем, стоит уточнить: во всех трех спальнях графини фон Далау – в городском доме в Берлине, в загородном поместье фон Далау и в доме доктора Гисслера, где графиня Магда работала лаборанткой и где ей частенько приходилось ночевать – находилось по большому зеркалу, отражавшему кровать… И все, что на кровати происходило.
Даже когда это «все» происходило между Магдой и ее законным мужем, графом Хельмутом фон Далау – Магде все равно нравилось наблюдать собственные страстные игры. Хотя «все» с Хельмутом было настолько пресно и скучно, что вовсе не заслуживало внимания. То есть, не заслуживало бы… Если бы не красота Магды.
Магда обожала любоваться своей красотой. И особенно – во время ласк, когда ее нагое тело так изящно изгибалось, когда кожа сияла, словно роза на заре, и покрывалась росой испарины, когда разметавшиеся волосы сверкали при свете ночника, как расплавленное золото… Даже с Хельмутом в такие моменты она выглядела изумительно! И научилась возбуждаться от одного только своего вида.
Что уж говорить о тех ночах, когда она была с Куртом? С прекрасным, как языческий бог, белокурым Куртом фон дер Вьезе! С бесконечно любимым Куртом.
Конечно, когда она была с Куртом, она очень скоро отвлекалась от лицезрения их отражений в зеркале, она полностью отдавалась страсти.
Но если потом пыталась вспомнить, как это все было, – то вспоминалось только то, что она успела увидеть в зеркале.
Сейчас, очнувшись после короткого сна – или обморока? – в который ее повергнул последний пережитый с Куртом экстаз, Магда тоже первым делом вспомнила, как красиво это было. Как приятно – тело не помнило. Тело уже отдохнуло и жаждало новых наслаждений. Зато – как сплетались они на кровати: розовая рыжеволосая Магда и белокожий, словно из мрамора выточенный, светловолосый Курт, – эта картина так и стояла у Магды перед глазами. И в который уже раз Магда сожалела о том, что природа наградила ее склонностью к медицинской науке, а не к изобразительному искусству. Какие прекрасные, наполненные страстью полотна могла бы она создавать, будь она художником в той же степени талантливым… Но – увы. Впрочем, как мудро сказано: каждому – свое. А Магда на свою участь не жаловалась.
Магда села на постели, любуясь спящим Куртом. Он лежал на спине, закрыв лицо сгибом локтя. Великолепное тело. Роскошная мускулатура. Настолько рельефная, что по этому телу вполне можно было бы изучать строение мышц на уроке анатомии. Хотя, если обнаженный Курт войдет в аудиторию, большинство студенточек – а с началом войны на медицинский факультет поступало все больше женщин – просто рассудок потеряют от восторга и разом забудут всю свою науку. Создала же природа такое чудо!
Но еще большее чудо – то, что они с Магдой встретились. В этом огромном мире, среди тысяч, миллионов людей… Могли и заблудиться. Разминуться. Два человека, так идеально созданные друг для друга, прекрасные, сильные, страстные, они могли бы никогда не увидеть друг друга, никогда не познать главного чуда в жизни: того, как упоительно слияние их тел! Жаль, Магде так и не удалось добиться от Курта ответа на вопрос: было ли у него когда-нибудь с другой женщиной – так же, как с ней, с Магдой? Почему-то он не любил говорить на эту тему. Впрочем, он вообще не любил говорить. Но в глубине души Магда знала: нет, не было. Не могло быть у него с другой – ТАК. Потому что тогда то, что происходит между ними, уже нельзя назвать чудом. Но ведь это – чудо! Самое настоящее чудо! Она знает наверняка.
Магде захотелось обнять Курта, прижаться к нему, ощутить всей своей кожей – жар его тела, покрыть его, спящего, поцелуями… И пробудить – для новой страсти. Очень хотелось. Но она решила подождать. Пусть поспит еще немного. Она и так замучила его вчера.
Вместо этого Магда слезла с постели.
Подошла к столу, взяла персик из вазы, впилась в сочную мякоть и принялась высасывать сок.
Ей всегда нравилось не кусать персики, а именно высасывать. Забавно. Может, и в ней тоже есть задатки вампира?
Магда подошла к зеркалу. Приподнялась на цыпочки, изогнулась, тряхнула распущенными волосами. Хороша графиня фон Далау! Тяжелые полушария грудей, гибкий стан, круто изогнутые бедра – и очень изящные, точеные щиколотки. Больше всего Магда гордилась именно своими ногами. Не волосами, огненно-рыжими с золотым отливом, покрывавшими ее спину до самых ягодиц сверкающим плащом. Не кожей – без единого изъяна! Нет, лучше всего были ноги. Потому что изящные щиколотки и маленькие ступни – особенно у такой крупной, роскошной женщины – являются признаком благородного происхождения. Да-да, именно ноги. Не руки даже: у аристократки в двадцатом столетии могут быть крупные руки, если в детстве она много занималась спортом! А вот ноги – ноги всегда выдают… Так что Магде повезло. Ее ноги не выдавали.
Курт вздохнул во сне, потянулся, открыв лицо. Магда бросила в вазу то, что осталось от персика – пустую влажную кожицу с косточкой внутри – и подошла к кровати. Долго стояла, глядя на любимое лицо. Любуясь Куртом, как дивным произведением искусства. Потом не выдержала – со страстным стоном кинулась на него, принялась жадно целовать… Курт тоже застонал – недовольно – и попытался отпихнуть Магду. Но она уже обезумела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136