В его глазах крутился ослепительный радужный водоворот, и душу Гели засасывало через этот водоворот в какую-то черную бездну… Она таяла под его взглядом. Растворялась в нем. Когда Курт склонился, чтобы коснуться губами ее губ, Гели в первый момент даже не осознала, что он ее целует… А потом задохнулась от счастья – и от какой-то странной слабости. Курт поцеловал ее! Это все-таки случилось!
Поцелуй лишил Гели последних остатков рассудительности и, когда Курт подхватил ее на руки и понес куда-то по ярко освещенным коридорам, Гели уже не думала и не тревожилась ни о чем. Ей хотелось, чтобы вот так он нес ее целую вечность, прижимая к груди и глядя на нее с торжествующей улыбкой.
Под ярким светом стало видно, что Курт мертвенно-бледен, на щеке у него грязное пятно – словно в земле измазался, и в светлых волосах застряли мелкие комочки земли, и на мундире были следы земли… Должно быть, он вовсе не был болен, а работал. Где-нибудь что-нибудь копал, и это что-нибудь было настолько важным и секретным, что Гели предпочли солгать о его болезни. Да, наверное именно так и было… Иначе – откуда земля?
Курт нес ее по каким-то лестницам – вниз, вниз, вниз – в темноту, но и в темноте он каким-то образом ориентировался безошибочно, и ни разу не споткнулся. В конце концов, он остановился в овальном зале, слабо освещенном лунным светом, лившимся из множества окошек под потолком.
– Скажи мне еще раз – ты любишь меня? – спросил Курт.
– Я люблю тебя, – послушно ответила Гели, глядя ему в глаза.
– Я хочу, чтобы ты принадлежала мне, – тихо и торжественно сказал Курт, и сердце Гели застучало в предвкушении чего-то желанного и страшного. – Я хочу, чтобы ты принадлежала мне вся… Твое тело, твоя кровь, твоя душа… Вся ты. Я хочу взять тебя. Сейчас. Здесь. Но я хочу, чтобы ты отдалась мне по доброй воле. Я не стану принуждать тебя ни к чему и отпущу… Только скажи “нет”. И ты больше никогда меня не увидишь.
– Нет, Курт, нет! То есть… Да! – пугливо залепетала Гели. – Я хочу принадлежать тебе! Только не уходи… Я так давно тебя люблю! И я знала, что мы когда-нибудь обязательно будем вместе! Только… Я думала – это случится после свадьбы, а не так… Но и так я тоже согласна, ведь идет война и долг всех немецких девушек отдаваться солдатам СС, облегчать им тяготы войны и рожать от них расово полноценных детей, это наш долг перед Германией, и вообще… Я люблю тебя!
Курт беззвучно рассмеялся и обнял ее. Он прижал ее к себе так крепко, что Гели задохнулась в его объятиях, и он впился губами в ее рот, и он целовал ее, целовал – Гели и представить себе не могла прежде, как на самом деле ощущается поцелуй! Потом они оказались на полу, на камнях, но Гели не чувствовала холода, потому что стыд и страсть поочередно обжигали ее: сильные и ловкие пальцы Курта расстегнули на ней блузку, спустили с плеч бретельки комбинации и теперь его губы скользили по ее груди, его руки ласкали ее бедра… Стыд исчез, осталась лишь радость и жар в крови. И даже когда Курт навалился на нее всей тяжестью, и вошел в ее тело, сминая и разрывая, и тупая боль все нарастала, сменяясь острой, – даже тогда Гели чувствовала себя счастливой, потому что она была с ним… И еще – потому что у нее наступило какое-то временное помешательство. Иначе объяснить это было нельзя. Она сдавленно пискнула в первый момент, придавленная тяжестью его тела, но потом – вела себя совершенно бесстыдно, смеялась и прижималась к нему, и целовала его, и плакала от счастья! А он припечатал ее к шершавым плитам пола, он распял ее на холодном камне, и губы его скользили по ее шее, целуя и засасывая, а потом она ощутила остроту его зубов, и боль от укуса, и почувствовала, что Курт прокусил ее кожу, и кровь, горячая кровь потекла по плечу, а он лижет ее кровь, лакает, как кошка… Гели вскрикнула от восторга и ужаса.
А ответом на ее крик стал низкий, звериный вопль:
– Ку-у-урт! Не-е-ет! Нет!
Курта словно что-то рвануло вверх – и в сторону, словно чьи-то могучие руки сорвали его с Гели, приподняв над полом, а потом он покатился по полу, сцепившись с кем-то темным и сильным… И остановился, прижав к полу яростно извивающуюся женщину – Магду! Она рычала и скалилась, глаза ее горели рубиновым пламенем на бледном лице, она была похожа на чудовищного призрака, на демона из преисподней!
Гели застыла в ужасе, приподнявшись на локте, забыв про распахнутую блузку и задранную юбку.
– Как ты мог?! Как ты мог?! Взять ее тело, отдать ей свой жар… Когда у тебя есть я! Ведь я люблю тебя! – завывала Магда. – Я буду любить тебя вечно! Я ради тебя… Все! Я умерла за тебя! А ты… Эту ничтожную, жалкую, уродливую… Ты ведь мог пить ее кровь, просто пить ее кровь – для того она и привезена сюда, чтобы носферату пили ее кровь! Но ты не должен был касаться ее тела…
Магда отчаянно зарыдала.
И Гели почувствовала, как на голове у нее начинают пошевеливаться волосы: слезы, стекавшие из глаз Магды, были кровавыми!
Курт смотрел на Магду холодно и спокойно. Дождался, когда она замолчит. И лишь тогда заговорил:
– Ты не вправе указывать мне, что я должен, а что – нет. Только Хозяин диктует законы. Только его власть я терплю. Нашего общего Хозяина – и моей тайной Хозяйки. А ты… Ты ничтожна вдвойне: ты моя собственность – и его!
– Ты тоже! У тебя двое Хозяев!
– Но я – один из твоих Хозяев. Я помог тебе родиться во мраке… Я подкармливаю тебя своей кровью. Если бы я не давал тебе свою кровь – знаешь, какие муки тебе пришлось бы перенести? Я для тебя – все. Ты для меня – ничто.
– Я люблю тебя!
– Она тоже меня любит. Только она, в отличие от тебя, чиста и невинна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136