Он мог часами мысленно восстанавливать образ прекрасной психиатрини в деталях, подсмотренных во время его бесчисленных визитов в клинику. Каждое новое посещение обогащало его каким-то дополнительным штрихом, и ее образ в его представлении становился все более полным. Один день это могла быть ее левая рука. В другой раз – мягкие изгибы ее живота, образующего резкие складки в том месте, где он был схвачен поясом. Или же одна из ее крупных грудей, плотно лежащая в бюстгальтере. А как-то летним днем ему удалось подсмотреть и ее бедра, скрытые под плотно облегавшей юбкой, – белые, покрытые легкой рябью. Лодыжки, колени, руки, подмышечные впадины – все это Веркрамп знал отлично и в подробностях, способных удивить саму докторшу. Впрочем, вполне возможно, что, узнай она об этом, она бы не удивилась.
Сейчас, когда они стояли в тени под тентом, под которым подавали прохладительные напитки и мороженое, лейтенант Веркрамп заговорил о происшедшей в комманданте перемене.
– Не понимаю, в чем дело, – сказал он, предлагая врачихе еще одну порцию мороженого. – Он стал так модно одеваться. – Доктор фон Блименстейн пристально посмотрела на Веркрампа.
– Что значит модно одеваться? – спросила она.
– Ну, он купил себе твидовый пиджак. С накладными карманами и поясом сзади. И начал носить какие-то странные ботинки.
– По-моему, это все совершенно нормально, – ответила Блименстейн. – А к духам или женскому белью он интереса не проявляет?
Лейтенант Веркрамп грустно покачал головой.
– У него и речь изменилась. Теперь он предпочитает говорить по-английски, а на письменном столе у себя в кабинете поставил портрет английской королевы.
– Вот это уже довольно странно, – сказала доктор.
Веркрамп почувствовал прилив вдохновения.
– Ведь настоящий африканер не станет ходить и у всех спрашивать: «Клево я прибарахлился, а?»
– Сомневаюсь, что это стал бы делать даже любой нормальный англичанин, – подтвердила врачиха. – А у него бывают внезапные смены настроений?
– Да, – многозначительно произнес Веркрамп.
– А приступы мании величия?
– Случается, – ответил Веркрамп.
– Что ж, похоже, ваш коммандант страдает каким-то психическим расстройством, – сказала доктор фон Блименстейн. – Надо мне будет за ним последить.
День открытых дверей в полицейских казармах подходил к концу, поэтому, высказав свое предположение, доктор фон Блименстейн отбыла. Лейтенант же Веркрамп после разговора с ней испытывал состояние легкой эйфории. Замечание врача о том, что, возможно, коммандант Ван Хеерден находится на грани нервного срыва, таило в себе перспективу продвижения по службе. Лейтенант Веркрамп предался мечтам о том, что в скором времени начальником полиции Пьембурга, возможно, станет он сам.
Глава вторая
Два дня спустя, когда лейтенант Веркрамп сидел у себя в кабинете и мечтал о докторе фон Блименстейн, из Бюро государственной безопасности поступила директива. На ней стоял гриф «Лично адресату», и потому, в соответствии с установившейся практикой, прежде чем директива легла на стол лейтенанта, ее прочли всего несколько констеблей. Веркрамп с жадностью набросился на документ и прочел его от первой до последней строчки. Он касался нарушений «законов о нравственности» сотрудниками южноафриканской полиции и был обычной памятной запиской, какие регулярно рассылаются во все полицейские участки Южной Африки.
«Настоящий документ обязывает вас провести расследования в тех случаях, когда подозревается наличие связей между офицерами полиции и женщинами банту». Веркрамп проверил слово «связей» по словарю и убедился, что оно означает именно то, на что он надеялся. Чем глубже он вчитывался в документ, тем яснее осознавал, какие возможности открывает перед ним эта директива. «Учитывая, что враги Южной Африки придают высокую пропагандистскую значимость всем случаям сообщений в печати о судебных процессах, по которым привлекаются офицеры южноафриканской полиции и женщины банту, национальные интересы требуют найти эффективные средства и методы противодействия наблюдаемой среди белых полицейских тенденции вступать в общение и иные связи с черными женщинами. В интересах поддержания расовой гармонии следует также предотвращать случаи межрасовых половых отношений. Судебное преследование лиц, в отношении которых существуют доказательства их противоправной сексуальной активности, – если хотя бы одно из таких лиц является сотрудником южноафриканской полиции, – могут возбуждаться только после предварительного уведомления о том Бюро государственной безопасности».
Закончив чтение документа, лейтенант Веркрамп так и не понял, должен ли он возбуждать дела против полицейских, нарушающих «законы о нравственности», или нет. Он понял, однако, что ему поручено проводить расследования в «случаях, когда подозревается наличие связей», и что «национальные интересы требуют найти эффективные средства и методы». Особенно вдохновляюще подействовала на него перспектива совершить что-либо такое, что отвечало бы требованиям национальных интересов. Лейтенант Веркрамп снял трубку телефона и набрал номер психиатрической клиники Форт-Рэйпир. Ему необходимо было кое-что выяснить у доктора фон Блименстейн.
В то же утро, только чуть позже, на бывшем английском военном плацу, служившем сейчас местом для прогулок пациентов психбольницы, встретились двое.
– Это идеальное место для нашего разговора, – сказал Веркрамп врачихе, прогуливаясь с ней среди пациентов клиники. – Тут нас никто не подслушает. – Это замечание породило в груди психиатрини надежду, что ей собираются сделать предложение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99