Офицер полиции должен излагать факты точно.
Сержант Брейтенбах заметил, что ему вообще повезло, что он остался в живых.
– Недолет на милю, – ответил Веркрамп.
– На полмили, – уточнил сержант.
– На полмили?
– Я живу в полумиле от газораспределительной станции, если уж вам нужен точный доклад, – сказал сержант. – Могу себе представить, каково пришлось тем, кто живет рядом с ней.
Лейтенант Веркрамп встал, подошел к окну и уставился в него. Что-то в том, как он стоял, напомнило сержанту виденный им однажды фильм о генерале накануне сражения. Одна рука Веркрампа была заложена за спину, другая – за борт пиджака.
– Я подрублю это зло под самый корень, одним ударом, – напыщенно произнес лейтенант, а затем резко повернулся и пристально впился взглядом в сержанта. – Ты когда-нибудь смотрел злу прямо в лицо?
Вспомнив газораспределительную станцию, сержант Брейтенбах без колебаний ответил утвердительно.
– Тогда ты меня понимаешь, – сказал Веркрамп и сел.
– С чего мы начнем поиски? – спросил сержант.
– С сердца, – ответил Веркрамп.
– С чего? – изумился сержант.
– С сердца человека. С его души. С самых глубин его внутренней природы.
– И будем искать там террористов? – спросил се ржант.
– Будем искать там зло, – ответил Веркрамп. Он протянул сержанту длинный список имен, – этих людей немедленно собрать в спортзале. Там все подготовлено. Стулья поставлены, проводка проведена, проектор и экран установлены. Вот список сержантов, которые будут проводить лечение.
Сержант Брейтенбах уставился на начальника, не веря собственным ушам.
– Вы с ума сошли, – выговорил он наконец. – Вы просто сошли с ума. – В городе разгул терроризма, самый крупный за всю историю страны. Взорваны нефтехранилище, газораспределительная станция, не работает радио. Все взлетает на воздух, а вы думаете только о том, как бы кто не переспал с цветной девкой. Чокнулись вы на этом, что ли? – Сержант остановился, поразившись точности собственных слов, но проследить до конца глубину своей мысли ему не удалось. Разъяренный лейтенант Веркрамп вскочил из-за стола.
– Сержант Брейтенбах! – заорал он, и сержант поразился прозвучавшей в его голосе ярости. – Вы что, отказываетесь выполнять приказ? – Какой-то демонический оптимизм в голосе Веркрампа напугал сержанта еще больше.
– Нет, сэр. Приказ я не отказываюсь выполнять, – ответил сержант. Это священное слово сразу же за глушило в нем все проблески критической мысли. – Законность и порядок должны поддерживаться постоянно, несмотря ни на что. Привычные слова подействовали на лейтенанта Веркрампа успокоительно.
– Вот именно, – подчеркнул он. – Так вот, законность в городе – это я. И я отдаю тут приказы. Мой приказ таков: немедленно начать курс лечения по выработке отвращения. Чем быстрее у нас будет истинно христианская и неподкупная полиция, тем быстрее сможем мы искоренить то зло, симптомами которого являются эти взрывы. Симптомами, а не причинами, сержант. Бессмысленно пытаться искоренять отдельные проявления зла, если перед этим мы не про чистили всю политическую систему в целом. Именно это я и собираюсь сделать, с Божьей помощью. То, что произошло в Пьембурге, должно стать для всех нас уроком. Этот вот дым, который повис над городом, – он говорит о том, что небеса гневаются на нас. И мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы не прогневить их еще больше.
– Да, сэр. Слушаюсь, сэр. Искренне надеюсь на это, сэр, – ответил сержант Брейтенбах. – Может быть, нам следует предпринять какие-нибудь дополнительные меры предосторожности, сэр? Например, выставить охрану на тех объектах, где могут произойти новые взрывы, сэр?
– В этом нет необходимости, сержант, – высоко мерно изрек Веркрамп. – Я держу все под контролем.
– Слушаюсь, сэр, – ответил сержант Брейтенбах и отправился выполнять полученные приказания. Но уже через двадцать минут он столкнулся в спортзале с настоящим бунтом. Собранные туда двести полицейских, и без того озабоченные тем, что творится в городе, отказывались садиться на стулья и давать подключать к себе провода, которые шли к какому-то большому трансформатору. Многие даже заявляли, что готовы скорее пойти под суд, рискуя получить десять ударов тростниковой палкой и семь лет каторги за то, что спали с кафирками, нежели сесть на этот электрический стул. В конце концов сержант был вы нужден позвонить лейтенанту Веркрампу и доложить ему о сложившемся положении. Веркрамп заявил, что через пять минут прибудет и сам во всем разберется.
Когда пришел Веркрамп, полицейские группами ходили по залу и возмущенно о чем-то переговаривались. То здесь, то там раздавались громкие выражения недовольства.
– Всем на улицу, – приказал он и повернулся к сержанту Брейтенбаху. – Построить всех повзводно: сержанты – со своими взводами.
Двести полицейских послушно выстроились на площадке перед спортзалом. Лейтенант Веркрамп обратился к ним с речью.
– Солдаты! – сказал он. – Полицейские Южной Африки! Вас собрали сюда, чтобы проверить меру вашей лояльности своей стране и своей расе. Враги Южной Африки используют чернокожих женщин, что бы отвратить вас от исполнения своего долга. Сегодня вам предоставляется возможность доказать, что вы достойны того огромного доверия, какое возлагают на вас все белые женщины Южной Африки. Ваши матери и жены, ваши сестры и дочери надеются и ждут, что в этот момент ответственного испытания все вы докажете, что вы надежные отцы и мужья. Так ли это, продемонстрирует тест, через который вы должны пройти. Сейчас вы по одному будете заходить в спортзал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99