– У него нет ни малейших шансов выбраться оттуда. Вот нистолечки, – жизнерадостно заявил он.
Сержант Брейтенбах вздохнул с явным облегчением.
– В таком случае, полагаю, вы должны знать: эти микрофоны установили там вовсе не коммунисты, сэр. – Сержант выдержал паузу, чтобы смысл сказанного лучше дошел до начальника.
– Вы хотите сказать… – начал коммандант, на глазах багровея.
– Это Веркрамп, сэр, – поспешно вставил сержант.
– Этот негодяй напичкал мой дом микрофонами? – заорал коммандант. Сержант Брейтенбах тупо кивнул и замолк, дожидаясь, пока коммандант выпустит весь пар.
– Он говорил, что получил соответствующий приказ из БГБ, сэр, – добавил сержант, когда коммандант несколько успокоился.
– Из БГБ? – переспросил коммандант. – Приказ из БГБ? – в его голосе зазвучало беспокойство.
– Так он говорил, сэр. Однако не думаю, чтобы это было на самом деле так, – сказал сержант.
– Понимаю, – сказал коммандант, пытаясь сообразить, с чего бы БГБ вдруг заинтересовалось его личной жизнью. Мысль об этом могла встревожить кого угодно. Те, кем начинало интересоваться БГБ, часто выбрасывались впоследствии из окон десятиэтажного здания БГБ в Йоханнесбурге.
– Мне кажется, сэр, это как-то связано с его сумасшествием, – продолжал сержант. – Вся его борьба за чистоту наших рядов.
Коммандант затравленно посмотрел на Брейтенбаха.
– О Боже, – проговорил он, – значит, все рассуждения Веркрампа о коммунистах и их агентах – всего лишь предлог, чтобы выяснить, есть у меня с кем-нибудь роман или нет?
– Так точно, сэр, – подтвердил сержант Брейтенбах, преисполненный решимости ни при каких обстоятельствах не говорить, с кем именно, по мнению лейтенанта, был у комманданта роман.
– Ну, в таком случае Веркрампу здорово повезло, что он угодил в психушку. Иначе быть бы ему разжалованным в рядовые.
– Так точно, сэр, – ответил сержант. – Сегодня ночью взрывов не будет. – Ему очень хотелось сменить тему разговоров и уйти от обсуждения вопроса о личной жизни комманданта. Ван Хеерден посмотрел в окно, в которое до сих пор не вставили стекло, и вздохнул.
– И прошлой ночью не было взрывов. И позапрошлой. Ни одного взрыва с тех самых пор, как Веркрамп очутился в дурдоме. Странно, не правда ли? – спросил коммандант.
– Очень странно, сэр.
– Все происшествия совпали почему-то с периодом, когда тут командовал Веркрамп, – продолжал коммандант. – Вся взрывчатка была позаимствована из арсенала полиции. Действительно очень странно.
– Вы думаете о том же, что и я? – спросил его сержант.
Коммандант Ван Хеерден пристально посмотрел на него.
– Я об этом не думаю, чего и вам советую, – ответил он. – Об этом и помыслить невозможно. – Коммандант замолк, взвешивая про себя те поразительные выводы, которые вытекали из сообщенного сержантом Брейтенбахом. Если коммунистические агенты не имели никакого касательства к установке микрофонов в его доме… Коммандант прервал ход своих мыслей в этом направлении. А Бюро государственной безопасности – какова его роль во всей этой истории? Но и это направление рассуждений показалось комманданту тоже опасным.
– Одно мне ясно. Мы должны отыскать заговорщиков и представить их перед судом – или не усидеть мне в этом кресле. Общественность начнет возмущаться нашим бессилием, и кого-то понадобится отдать ей на съедение. – Коммандант устало поднялся.
– Поеду спать, – сказал он. – На сегодня достаточно.
– Я хотел сказать вам еще кое о чем, что, мне кажется, вас заинтересует, – сказал сержант. – В связи с этими взрывами. Я тут кое-что посчитал. – Он положил перед коммандантом листок бумаги. – Вот, взгляните. Каждый раз было двенадцать взрывов. Верно? – Коммандант Ван Хеерден кивнул. – За день до того, как вы уехали в отпуск, лейтенант Веркрамп приказал изготовить двенадцать новых ключей к полицейскому арсеналу. – Сержант замолчал. Коммандант снова уселся за стол и обхватил голову руками.
– Продолжайте, – сказал он, помолчав какое-то время. – Давайте уж разберемся до конца.
– Так вот, сэр, – продолжал сержант, – я опросил тех, кто забирал донесения из тайников от тайных агентов. Получается, что этих агентов было тоже двенадцать.
– Вы хотите сказать, что Веркрамп сам организовал эти взрывы? – спросил коммандант, впрочем, понимая всю бесполезность своего вопроса. Мнение сержанта Брейтенбаха было и без того очевидно.
– Похоже так, сэр, – ответил сержант.
– Но зачем?! Какой в этом смысл, черт побери? – воскликнул в отчаянии коммандант.
– Мне кажется, он еще раньше сошел с ума, сэр, – сказал сержант.
– Сошел с ума? – закричал коммандант. – Сошел с ума?! Да он был сумасшедшим с самого начала!
Когда коммандант Ван Хеерден добрался наконец до постели, он уже сам пребывал почти в таком же состоянии. Полученные за день впечатления не могли пройти без последствий. Ночью комманданту снились взрывающиеся страусы и «голубые» полицейские, среди которых почему-то оказалась одетая лишь в цилиндр и сапоги миссис Хиткоут-Килкуун верхом на огромной черной кобыле. Все пространство было испещрено воронками от взрывов, а где-то на заднем плане стоял и демонически улыбался Элс. Коммандант провел беспокойную ночь, мечась во сне, непрерывно ворочаясь с боку на бок и вздрагивая.
Виновник всех обрушившихся на комманданта несчастий тоже провел ночь крайне беспокойно и неприятно в своей палате в Форт-Рэйпире. Правда, эта ночь была не такой скверной, как то, что ему пришлось пережить накануне под влиянием ЛСД. Но все же она оказалась достаточно трудной, чтобы убедить доктора фон Блименстейн – нет худа без добра, – что она дает своему пациенту слишком мощные дозы лекарств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99