Следующая фраза лейтенанта показалась ей даже еще более многообещающей: «Я хотел спросить вас кое о чем, что касается… э-э-э… секса».
Доктор фон Блименстейн холодно улыбнулась и посмотрела на свои туфли девятого размера.
– Продолжайте, – тихо прожурчала она, наблюдая, как кадык лейтенанта ходит вверх-вниз, выдавая его смущение.
– Конечно, в обычных условиях я бы не стал обсуждать такой вопрос с женщиной, – выдавил он наконец. Надежды доктора резко упали. – Но, поскольку вы психиатр, я подумал, что, возможно, вы сможете мне помочь.
Доктор фон Блименстейн холодно посмотрела на него. Она ожидала услышать вовсе не это.
– Продолжайте, – повторила она, и на этот раз ее голос звучал привычно профессионально. – Говорите, в чем дело.
Веркрамп наконец-то решился.
– Вот в чем. Многие полицейские проявляют антиобщественные наклонности. Делают то, чего они не должны были бы делать. – Лейтенант вдруг резко оборвал себя. Он начал уже сожалеть, что вообще начал этот разговор.
– А чего полицейские не должны были бы делать? – Голос врачихи звучал уже откровенно неодобрительно.
– Черные женщины, – выпалил Веркрамп. – Они ведь не должны трогать черных женщин?
Ответа можно было бы и не ждать. Лицо доктора фон Блименстейн приобрело розовато-лиловый оттенок, на шее у нее вздулись вены.
– Не должны трогать? – яростно завопила она. Несколько пациентов поспешно устремились к главному корпусу. – Не должны трогать?! Вы меня вытащили сюда только затем, чтобы признаться, что трахаете цветных девок?!
Лейтенант Веркрамп понял, что совершил жуткую ошибку. Голос докторши был слышен за добрых полмили отсюда.
– Не я! – отчаянно закричал он. – Я говорю не о себе.
Доктор фон Блименстейн недоверчиво взглянула на него.
– Не вы? – переспросила она после затянувшейся паузы.
– Клянусь честью, – заверил ее Веркрамп. – Я просто хотел сказать, что некоторые полицейские так поступают. И я хотел с вами посоветоваться, как можно положить этому конец.
– Почему нельзя их просто арестовать и предать суду за нарушение законов о нравственности, как поступают в отношении всех прочих нарушителей?
Веркрамп отрицательно помотал головой.
– Ну, во-первых, они полицейские, и поэтому их довольно трудно поймать. А кроме того важно избежать скандала.
Доктор фон Блименстейн уставилась на него с выражением полного отвращения.
– Вы хотите сказать, что нечто подобное происходит постоянно?
Веркрамп кивнул.
– Но тогда наказание должно быть еще более строгим, – сказала врачиха. – Семь лет тюрьмы и десять ударов плетьми – этого слишком мало, чтобы удержать от преступления. С моей точки зрения, любого белого, который идет на половые сношения с черной, надо кастрировать.
– Совершенно с вами согласен, – с энтузиазмом поддержал Веркрамп. – Это принесло бы массу пользы.
Доктор фон Блименстейн подозрительно посмотрела на него, но ничто в выражении лица Веркрампа не давало оснований думать, будто он иронизирует. Лейтенант глядел на нее с нескрываемым обожанием. Воодушевленная его откровенностью, врачиха стала развивать свою мысль дальше.
– Я столь нетерпима к смешению рас, так ненавижу межрасовые сношения, что готова даже делать эту операцию сама. Да – а что здесь такого?
Лейтенант Веркрамп внезапно смертельно побледнел. Мысль о том, чтобы оказаться кастрированным прекрасной врачихой, так совпадала с его собственными мазохистскими фантазиями, что ему стало плохо.
– Нет, нет, ничего. – Он попытался перевести дух и одновременно стряхнуть с себя видение – сам он лежит на операционном столе, а к нему подходит врачиха в маске и прочем облачении хирурга.
– Здесь немного жарко.
Доктор фон Блименстейн взяла его под руку.
– Давайте продолжим беседу у меня в коттедже там прохладно, и мы сможем приготовить чай.
Лейтенант Веркрамп позволил увести себя с плаца к коттеджу. Как и все остальные корпуса больницы, этот дом тоже был построен еще в начале века; тогда в нем жили офицеры. С южной стороны дома была веранда, откуда открывался вид на холмы, за которыми проглядывало море. Внутри дома царил полумрак и было прохладно. Пока доктор фон Блименстейн готовила чай, лейтенант Веркрамп сидел в гостиной и несколько запоздало размышлял, стоило ли ему затрагивать тему секса в разговоре с такой сильной женщиной, как врачиха.
– Снимайте пиджак, располагайтесь как дома, – предложила докторша, войдя с подносом, на котором стояло все необходимое для чая. Веркрамп нервно замотал головой. Он не привык пить чай в обществе леди, которая предлагала бы снять пиджак. Кроме того, ему казалось, что его подтяжки будут констрастировать с убранством комнаты, отделанной с большим вкусом.
– Бросьте, не надо меня стесняться, – сказала докторша, – я вас не съем. – Мысль о том, чтобы оказаться съеденным врачихой, которая только что выступала как убежденная сторонница кастрации, подействовала на Веркрампа. Он поспешно пересел в кресло.
– Не волнуйтесь, мне тут очень удобно, – сказал он, но доктора фон Блименстейн это не убедило.
– Давайте я вам помогу, – сказала она, поднимаясь со своего кресла так, что лейтенанту Веркрампу стала видна гораздо бо?льшая часть ее ног, чем ему удавалось подсмотреть раньше. – Я знаю, как это делается, – улыбнулась она. Веркрамп охотно поверил.
– У меня большой опыт в больнице. – Ощущая себя хорьком, перед которым вдруг возник гигантский кролик, Веркрамп сидел в кресле, как загипнотизированный, и смотрел на приближавшуюся к нему докторшу.
– Встаньте, – сказала она.
Веркрамп встал, очутившись с ней лицом к лицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99