На второй год мировой войны бывший начальник КРО Главного управления Генерального штаба полковник Ерандаков писал: «Должно по справедливости отметить, что учрежденные пять лет тому назад Главным управлением Генерального штаба органы так называемой „контрразведки» – хилы и бесправны, влачат малополезное существование, так как их деятельность направлена исключительно на борьбу с военным шпионством… И если иногда деятельность этих органов и является успешной, то в большинстве случаев благодаря лишь постоянной и энергичной помощи жандармских управлений и охранных отделений, а также перлюстрационным данным, поступающим в ГУГШ…»
По правде говоря, для такой нелицеприятной оценки деятельности контрразведчиков имелись все основания. Проверки показали, что большая часть КРО постоянно испытывала кадровый голод. А те сотрудники, которые имелись в наличии, слабо владели навыками и приемами оперативной работы. Зачастую им просто было некогда заниматься непосредственным розыском шпионов, так как львиную долю времени они тратили на переписывание бумаг. По существовавшим тогда правилам, контрразведка, не имевшая достаточного количества агентов наружного наблюдения и «внутренних» информаторов, должна была привлекать к сотрудничеству органы политической полиции. Однако на практике неприязнь армейцев к жандармам делала невозможной их совместную работу.
Да, шпионов ловить удавалось, иногда – достаточно успешно. На курсах контрразведчиков Шувалов с особым интересом слушал лекцию генерала В. Н. Клембовского о разоблачении вражеских агентов в полосе Юго-Западного фронта. Оказалось, к марту 1916 года, когда сам Петр воевал на том фронте, удалось задержать 87 немецких и австрийских шпионов. Выступление Владислава Наполеоновича было интересно еще и тем, что его перу принадлежала известная книга «Тайные разведки (Военное шпионство)», первое издание которой вышло в самом конце XIX века. Проанализировав военный опыт уходящей эпохи, Клембовский еще тогда пришел к выводу: для победы в будущих сражениях данных только пешей и кавалерийской разведки будет явно недостаточно. Армия, которая заранее овладеет военными секретами противника, окажется в выигрышном положении. Весь опыт мировой войны подтвердил это.
Особенно наглядным примером послужили события 1917 года. Демократический режим, установившийся в России после Февральской революции, создал почти идеальные условия для деятельности немецких шпионов. Заодно с органами МВД революционные массы под горячую руку разгромили отделы контрразведки. Служившие в них офицеры корпуса жандармов были изгнаны самым категорическим образом. Набранные вместо них армейские офицеры – полные дилетанты в вопросах розыска – тыкались, словно слепые щенки. Чтобы хоть как-то выйти из положения, Главное управление Генерального штаба организовало курсы для ускоренной подготовки сотрудников контрразведки. Правда, в силу обстоятельств ГУГШ свернуло всякую оперативную работу, сосредоточившись лишь на регистрации поступавших сведений. Специальная следственная комиссия Временного правительства исписывала горы бумаги, ведя бесконечные допросы бывших царских чиновников. Победители-демократы настойчиво искали доказательства связи императрицы с немцами, а настоящие агенты германской разведки спокойно делали свое дело.
Приметой времени стало бессилие контрразведчиков удержать под стражей разоблаченных шпионов. В Петрограде демонстранты с красными флагами взяли за обыкновение каждую неделю приходить к тюрьмам и устраивать «день открытых дверей». Ссылаясь на очередной революционный праздник (какую-нибудь «годовщину обрезания Карла Маркса»), они выпускали на свободу всех подряд. Интересно, что среди организаторов поджогов полицейских архивов были замечены и люди, обвиненные в шпионаже. Выйдя из тюрем как узники царского режима, они немедленно бросились заметать следы своих преступлений. Впоследствии начальник КРО Петроградского военного округа полковник Никитин, используя свои связи в Министерстве путей сообщения, наладил отправку разоблаченных шпионов на строительство железной дороги в районе Перми. Но, подобно лернейской гидре, немецкая агентурная сеть быстро восстанавливалась после нанесенного ей урона.
Агенты германской разведки практически свободно прибывали в Россию в потоке политических эмигрантов. Существовавший прежде строгий учет приезжих был ликвидирован, и тем не менее даже самые поверхностные расспросы представителей контрразведки (как правило, добровольных помощников из числа студентов) позволяли выявить подозрительных людей. Они откровенно путались в ответах на самые простые вопросы, а припертые к стене, начинали кричать о возрождении «царской охранки». Пополняли ряды шпионов и пленные, которые с каждым днем вели себя все более нагло. Агентура постоянно докладывала об участии немцев и австрийцев в митингах, проходивших под пораженческими лозунгами. А несколько человек были задержаны при попытке перейти границу; при них были найдены фотографии мостов и карты с разведданными.
Наряду с охотой за военными секретами, немецкое командование все активнее расширяло новое направление деятельности разведки – политическое. Главным орудием развала России изнутри была избрана партия большевиков, еще в августе 1914 года провозгласившая лозунг «Поражение своего отечества». Интерес к так называемым интернационалистам со стороны контрразведки особенно усилился, когда стало известно, что ее деятельность оплачивается деньгами подозрительного происхождения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88