Это даст поручику шанс быть оправданным за недоказанностью обвинения. При худшем варианте развития событий ему предстоит понести наказание за несовершенное преступление. И то, и другое означает одно – Шувалов выбыл из игры, поэтому в Петрограде зря надеются, что он поможет генералу Крылову и капитан-лейтенанту Жохову докопаться до истины. Интересно, не эту ли безнадежную ситуацию имел в виду Блюмкин, намекая на скорые неприятности? Чтобы окончательно не впасть в уныние, Петр решил на прощание еще раз созорничать. Он спросил с серьезным видом:
– Господин Рогачев, разрешите последний вопрос, перед тем как вы ввергнете меня в узилище? Нет, я не стану интересоваться результатами применения дактилоскопии. Думаю, у вас найдется объяснение и отсутствию на оружии моих отпечатков пальцев. Скажите лучше, в прокуратуре еще остались юристы без шор на глазах?
Следователь не ответил, а только с силой надавил на кнопку электрического звонка для вызова конвоиров. Потом он бросил на поручика взгляд, в котором ясно читалось: «Упражняйтесь в остроумии! Посмотрим, как вы будете шутить завтра». Вас сейчас запрут в душную камеру, а я отправлюсь наслаждаться жизнью. И буду так делать каждый вечер. Вам же предстоит надолго забыть о приличном обществе, о хорошей еде, о тонких винах. Так что не стоит забывать старую истину: хорошо смеется тот, кто смеется последним».
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
«Мое невольное знакомство с тюремными достопримечательностями славного города Севастополя становится традицией», – подумал Шувалов, следуя за конвоиром. Второй милиционер шел сзади. По распоряжению Рогачева, поручика не стали отправлять в городскую тюрьму, а повели в подвальную часть здания городского управления милиции, где располагались камеры для подследственных. Записав имя поручика в толстую потрепанную книгу, смотритель – пожилой вахмистр с любовно расчесанными старомодными бакенбардами – неожиданно поинтересовался:
– Не вы ли, господин офицер, изволили квартировать у Ивана Маркеловича Семененко на Корабельной стороне?
– Да, было такое. А вы откуда знаете? – удивился Петр.
– Так то мой кум и давнишний приятель, – пояснил тюремщик. – Отзывался о вас весьма положительно и очень сожалел, что вы съехали от них. Говорил, редко встретишь теперь такого хорошего человека.
– При случае передавайте ему и Ганне Остаповне поклон от меня, а также благодарность за доброе слово.
– Непременно исполню вашу просьбу, можете не сомневаться, – заверил вахмистр. Потом, помявшись немного, спросил: – А правду говорят, что вы товарища своего по пьяному делу жизни лишили?
– Ложный навет. Только обстоятельства так сложились, что я пока не могу доказать свою невиновность.
– Вот и я гляжу, не похожи вы на душегуба, – почему-то обрадовался старик. – Пришлось их повидать достаточно. В бумагах одно написано, а сердцем чую, не из таких будете. Ну, господь милостив, оправдаетесь!
Шувалов лишь промолчал в ответ. Не станешь же рассказывать тюремщику, что Петра в данную минуту мучает гораздо более важная проблема. Ему жизненно необходимо выявить и нейтрализовать тех, кто решил помешать расследованию гибели «Демократии». Пусть неведомому врагу удалось запереть его в четырех стенах, но думать-то ему никто не сможет запретить. Следовательно, первым делом необходимо досконально разобраться в сложившейся ситуации, попытаться вычислить противника, а затем, связавшись с Жоховым, направить контрразведчиков по верному пути.
Тем временем вахмистр, пощипывая левой рукой бакенбарду, размышлял вслух:
– Куда же мне вас поместить, господин офицер? Начальство намекнуло, чтобы я законопатил ваше благородие в самый что ни на есть клоповник. Чтобы, значит, вы сполна вкусили прелести тюремного постоя и поскорее покаялись во всех грехах… Эх, ладно! Бог не выдаст, свинья не съест. Определю-ка я вас в гостиницу.
Старик обмакнул перо в чернильницу и в графе «Помещен в камеру №…» напротив фамилии Петра вывел цифру пять. В ответ на недоуменный взгляд поручика улыбнулся и объяснил:
– Когда солидные господа с деньгами попадают или из уголовных, которые с гонором, мы за определенную плату селим их в камеры получше. Там чистота, и персидским порошком от кровососов все время посыпаем. Даже книги имеются, чтобы скуку разогнать. Поскольку за постой там приходится платить, вот и называем между собой эти помещения гостиницей. Обеды тоже можно со стороны заказывать, к примеру, в столовой «Дюльбер». А хотите, из любого ресторана будут доставлять. Доплатите надзирателям за хлопоты и ешьте себе на здоровье. Скажите, Иона Калинович разрешил, а они уж расстараются. – Набрав воздуху, громко крикнул в коридор: – Эй, Куценко, веди их благородие в пятую!
Милиционер молча отвел Петра в камеру, которая действительно оказалась довольно чистой. Узилищу в военной тюрьме, где поручику уже пришлось побывать, она приходилась родной сестрой. Столь же узкая, с маленьким зарешеченным окошком под потолком и намертво привинченной к полу однотипной мебелью. Даже наволочка на подушке тоже из красного ситца. Впрочем, были и отличия. На узкой железной кровати вместо пробкового матраца лежал тюфяк, набитый соломой. Но главное, здесь имелся водопроводный кран, установленный над небольшой чугунной раковиной, а также полочка с несколькими книгами. Шувалов пробежался рукой по затрепанным корешкам: три романа на французском языке неизвестных ему авторов, два опуса Брешко-Брешковского – «Записки натурщицы» и «Гадины тыла», последний роман графа Алексея Толстого «Падение династии» и мемуары под названием «Война и плен» – записки генерал-майора Колчака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88