Оглянувшись на дверь, зашептал коммерсанту на ухо:
– Ищет тебя контрразведка. Желают там знать, о поставках какого товара ты договаривался с неким турком? Настроены очень серьезно, поскольку при взрыве погибли двое их людей. Попадешься, церемониться не станут – загонят тебе в задний проход вот эту бутылку и велят спеть арию московского гостя.
Калитников дернулся и громко икнул. Яков успокаивающе похлопал его по плечу, пояснил, не скрывая насмешки:
– Не бойся, Павлуша. Ничего у них не выйдет, потому что я здесь, и все, что они задумали, знаю наперед. А насчет турка не переживай. Он сейчас своему аллаху показания даёт. Самый на свете безопасный свидетель – лежит, зажмурившись, и на вопросы контрразведчиков не отвечает. Как думаешь, может, тебя тоже на всякий случай обратить в подобное состояние?
В ответ раздалось новое икание, затем отчетливая дробь, которую выбивали зубы нувориша. Блюмкин поднялся с табуретки, глядя на собеседника, осуждающе покачал головой.
– Видишь, не на пользу тебе эти ванны, – сказал он с иронией. – Захолодел весь, трясешься, словно заяц. Давай-ка, вылезай, да отправляйся в гостиницу. Закажи билет на курьерский, собери вещички и жди моего человека, который скажет, что прислан господином Петровым. Запомнил?.. Он укроет тебя в надежном месте, вечером доставит на вокзал, а заодно проследит, чтобы не было хвоста.
– Чего не было? – ошарашенно спросил Калитников.
– Слежки, – пояснил оперативник. – И смотри, в дороге не пей ничего, кроме чая. А то вдруг по пьяной лавочке развяжешь язык. Тогда беда может случиться.
Он умело выдержал паузу и пояснил:
– Выпадешь из поезда на полном ходу. Тогда пешком до Москвы пойдешь, …если жив останешься. Учти, за тобой будут присматривать…
Сидя вечером в ресторане, Блюмкин с удовольствием вспоминал выражение смертельного ужаса, застывшее на лице Калитникова. Теперь комитетчик ожидал сообщения, что его подопечный благополучно выехал в спальном вагоне курьерского поезда. Весть об этом должен был доставить Пово-ляев. Не посвящая в лишние подробности, Яков возложил завершение операции по выдворению Москвича из города на своего помощника. «А вот, наконец-то, и он», – обрадовался комитетчик, заметив бывшего прапорщика, спешившего через зал.
– Все в порядке, господин Петров, – почти по-военному отрапортовал Поволяев, как только приблизился к столику. – Только что мне сообщили: клиент благополучно уехал, слежки за ним не было.
– Да вы садитесь, переведите дух, водочки выпейте после трудов праведных, – предложил Яков. – Вот меню, выберите, что хотите, а потом потолкуем о делах.
От него не укрылись ни излишняя подобострастность Ивана Александровича, ни торопливость, с которой тот уставился в меню. Подскочившему по первому знаку официанту тезка Хлестакова, ни разу не посмотрев в сторону соседа по столу, продиктовал заказ: консоме тортю с пирожками, спаржу, кромески милянез, французскую пулярку. На десерт – ананас глясе империал и кофе с ликером. Когда ресторанный служитель обратился к нему, Блюмкин распорядятся:
– Вот что, любезный, оставь нас ненадолго. Я позову, тогда и окончательно заказ сделаем.
Дождавшись, пока официант отойдет на приличное расстояние, агент КОБа небрежно поинтересовался:
– Вы, господин хороший, все приятные новости сообщили? Отчего-то мне кажется, есть нечто, сберегаемое вами в качестве приправы к ананасу. Вообще я не обременен принципами, но этот – качество обеда должно соответствовать качеству сведений – стараюсь блюсти свято. Иначе произойдет обесценивание самой сущности наших встреч в подобных приятных местах. Итак, ваше благородие, о чем вы по скромности умолчали? И отчего руки у вас дрожат, словно вы этой ночью коней воровали?
При слове «ночь» Поволяев втянул голову в плечи, поспешно убрал руки со стола. Старательно отводя глаза, отставной моряк начал рассказывать:
– Промашка вышла у босяков, которых я нанял. Они, как вы велели, Шувалова побить должны были, да обмишурились. Поручик ловок оказался – сам их отходил за милую душу. Правда, у них наглости хватило все равно деньги сполна потребовать, но я им кутузкой пригрозил, они и отстали. Человек, который той ночью за офицером вел наблюдение, видел, как тот сначала их отмутузил, а потом о чем-то расспрашивал. Недавно он узнал, что в милиции Шувалова врач осмотрел и в протоколе написал – никаких синяков или ссадин не обнаружено. Как этот интеллигент умудрился справиться с двумя здоровенными мужиками, не понимаю?!
– Все? Или вы еще о чем-нибудь забыли сообщить? – спокойно спросил Блюмкин.
– Клянусь честью, больше ничего, – поспешил заверить Иван Александрович. – Остальное идет согласно плану. Записку, должно быть, уже передали. Все начнут действовать точно по инструкции в назначенный час. Пролетка та самая, что вас возила.
– Кто ночью следил за Шуваловым? – принялся уточнять Яков. – Может, такой же умелец, как ваши босяки? Упустил объект, а потом преподнес историю о былинном богатыре.
– Как раз наоборот! – обрадовано встрепенулся Поволяев. – Ручаюсь, лучшего не найти. Из бывших жандармов. Нечто вроде Шерлока Холмса здешнего курортного издания. Бывает, ценные пропажи разыскивает, по договоренности азартных игроков от залетных шулеров оберегает, не брезгует заказами по выявлению адюльтеров. В прошлом месяце по просьбе фабриканта Яковлева сбежавшую жену вернул в лоно семьи. Ради блага нашего дела счел нужным нанять, хотя сумму уплатил немалую.
– Кто о чем, а вшивый о бане, – засмеялся оперативник. – Представьте расписку, все компенсирую. Кстати, с нашим информатором в контрразведке сполна расплатились?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88