Что касается счета Пауэлла, то, к счастью, она заранее подготовила себе замену – Руди Галлагера, а поскольку Пауэлл оставался ее единственным крупным клиентом в течение последних нескольких месяцев, перевод счетов не занял много времени. Что до всего остального, то у нее не было свободной минуты – это была сплошная бешеная гонка.
Она продолжалась и по прибытии в Морганс-Уок. В пятницу утром служба перевозок доставила коробки с ее личными вещами. Три коробки были помечены буквой Д и содержали в себе документы и канцелярские принадлежности – их она отнесла в библиотеку. А остальные поручила Мэксайн распаковать.
Едва держась на ногах из-за разницы времени и постоянного недосыпания в течение последних пяти дней, Флейм стояла посреди библиотеки, уставившись на коробки; она потрясла головой, пытаясь решить, с какой начать. Впрочем, это не имело значения. Все равно предстояло разобрать все три.
Взяв со стола ножницы, она разрезала клейкую ленту и откинула картонные крышки. Из передней донесся громкий стук медного кольца о входную дверь. И почти в тот же момент зазвонил телефон.
Услышав торопливые шаги Мэксайн вниз по лестнице, Флейм крикнула:
– Я подойду. – Оставив открытую коробку на полу, она приблизилась к столу и после второго звонка сняла трубку. – Морганс-Уок, Флейм Беннет слушает.
– Я знаю, что ты пытаешься сделать. – Изумившись странному, незнакомому голосу на другом конце провода, Флейм сильнее прижала трубку к уху и нахмурилась. – Лучше прекрати, а не то горько пожалеешь.
– Кто вы? – возмущенно спросила Флейм. – Что вам нужно?
Но на другом конце повесили трубку.
Флейм, отняв трубку от уха, уставилась на нее. В этом зловещем звонке было что-то от наспех нацарапанных записок, которые она получала в прошлом. Человек с ястребиным носом – вот уже несколько недель, как она о нем не вспоминала. Но он докучал ей в Сан-Франциско до ее замужества. Неужели «ястребиный нос» следовал за ней до самой Талсы? Если так, то почему же он изменил тактику и позвонил вместо того, чтобы сунуть ей очередную записку с угрозой?
И этот голос, какой-то чужой… механический – как у робота. Он явно не принадлежал человеку. Нет, это был какой-то синтезатор – его использовали, чтобы скрыть личность звонившего. Но она никогда не слышала голос «ястребиного носа». И не смогла бы его узнать.
Она отогнала от себя эти мысли и водрузила трубку на место, решив не придавать этому чрезмерного значения. Скорее всего этот звонок – шутка какого-нибудь юнца. К тому же весьма неостроумная.
– Вижу, вы устраиваетесь.
Флейм резко обернулась и с секунду смотрела непонимающим взглядом на Бена Кэнона, неизвестно откуда, словно по волшебству, возникшего в дверях.
– Мэксайн сказала, что вы здесь. – Его глаза внезапно сузились, а слова напомнили ей о том, что кто-то стучал в дверь, когда она подняла трубку. – Что-нибудь случилось?
– Нет, – выпалила она. – Позвонил какой-то болван. Вот и все. – Она пожала плечами, пытаясь забыть неприятный звонок. – Входите… и простите за беспорядок. Как видите, я переселилась со всеми своими пожитками.
– Да, я заметил часть багажа в передней. – Он доброжелательно улыбнулся, приблизившись к креслу с высокой спинкой.
– Что вас ко мне привело?
– Есть хорошие новости. – Он поставил чемодан на кресло.
– Это весьма кстати.
«Особенно после этого мерзкого телефонного звонка», – подумала она, но не сказала этого вслух, а, обойдя коробку, присоединилась к Бену Кэнону у камина под неотступным взглядом человека на портрете.
Адвокат вынул из чемоданчика какое-то письмо и протянул ей.
– Мы получили предварительнос разрешение на занесение Морганс-Уока в разряд исторических памятников. Я подчеркиваю, предварительное. Мы все еще можем получить отказ. К сожалению, здесь не ночевал Уилл Роджерс и не работала над своим «Симарроном» Эда Фербер. Тогда можно было бы не сомневаться в успехе. Однако, я полагаю, это хороший признак.
– Я тоже.
Когда Флейм начала просматривать письмо, в библиотеку вошла Мэксайн, неся поднос с кофе – толстые резиновые подошвы ее ортопедических туфель почти бесшумно ступали по твердому полу.
– Вы ничего не сказали, но я подумала, что вам захочется кофе, – заявила она, бросив острый взгляд на адвоката.
– Очень мило с вашей стороны, Мэксайн.
Она только шмыгнула носом.
– Я решила: лучше принести его сюда, чем потом подниматься по лестнице под ваши окрики.
Не успела она поставить поднос на стол вишневого дерева, как снова раздался стук в дверь. Экономка вышла из комнаты, проворчав:
– Этот дом превращается в центральный вокзал.
– Вы кого-нибудь ждете? – поинтересовался Бен, наливая себе кофе.
– Нет. Но вы ведь тоже явились неожиданно.
Мэксайн почти тотчас вернулась.
– Там какой-то агент по недвижимости, Гамильтон Флетчер. – Она протянула Флейм его визитную карточку. – Он хочет с вами встретиться, но не говорит зачем.
Флейм узнала название агентства на карточке – в свое время она обратилась туда с просьбой о покупке земли. Не обращая внимания на пристальный взгляд Мэксайн, она сказала:
– Проводите его сюда.
С белой соломенной широкополой шляпой в руке и в сияющих черных ковбойских сапогах Гамильтон Флетчер походил на джентльмена-скотовода, тихого и непритязательного; у него было худое интеллигентное лицо.
– Простите за подобное вторжение, миссис Беннет, – первым делом извинился он, растягивая слова. – Мы говорили по телефону, но никогда не встречались. Я Гэм Флетчер… из агентства по продаже недвижимости «Грин-Кантри».
– Добро пожаловать, мистер Флетчер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140