– Нет. Но наверняка имелся в виду Ченс.
– А кто отправитель?
С минуту она колебалась, глядя в глаза Эллери.
– Я думаю, Мальком. Кто же еще? Сначала я подозревала Лючанну, но она скорее бы набросилась на меня с выпущенными коготками, если бы хотела драться за своего мужчину. – Она помолчала и как-то сникла. – После этой… ссоры, которая на днях произошла между мной и Малькомом, я знаю: он не погнушается угрозами. А вся эта слежка за мной – попытка доказать, что он не остановится ни перед чем, добиваясь своего.
– И что ты намерена теперь делать? – Эллери посерьезнел.
– Я знаю, что я хотела бы сделать. Я хотела бы пригрозить ему, что немедленно подам в суд за сексуальное преследование.
– Но ты не осмеливаешься, – догадался Эллери.
– Нет, если хочу остаться вице-президентом «Боланд и Хейз». – Она грустно улыбнулась уголком рта. – Кроме того, подобный процесс моей репутации и карьере навредит куда больше, чем его. Какое агентство захочет меня нанять после вполне определенных газетных заголовков? Какой клиент захочет иметь со мной дело? Никакой. А посему… у меня нет выбора, кроме как не поддаваться и показать ему, что меня запугать не удастся – ни ему, ни кому бы то ни было другому.
Эллери поставил на пол свой «дипломат», освободив таким образом руки для того, чтобы зааплодировать.
– Блестящая речь, дорогая. Твердая верхняя губа и все прочее.
Она метнула на него несколько раздраженный взгляд.
– Если ты закончил, то можешь сказать, с чем пожаловал. Наверняка не с визитом вежливости, иначе бы не прихватил с собой вот это. – Она указала на кожаный чемоданчик у его ног.
– Может, тебе покажется странным время, которое я выбрал, но я принес несколько новых идей относительно праздничной рекламы для Пауэлла.
Его рот искривился в скорбно-извиняющейся гримасе.
– Я подумал, что было бы неплохо предварительно просмотреть их вдвоем, тогда, если ты завернешь их, как в прошлый раз, мой персонал не будет до такой степени обескуражен.
– Ты прав, Эллери. Время выбрано довольно странное. Извини.
– Если ты предпочитаешь дождаться…
– Нет. Дай мне несколько минут на то, чтобы принять душ, переодеться и… забыть, что Мальком может быть мне чрезвычайно неприятен. – Она направилась к спальне, бросив через плечо: – Если хочешь, свари кофе!
Аромат свежего кофе разносился по квартире, когда Флейм вышла из спальни – в коричневых брюках и просторном бежевом свитере. Она не удосужилась высушить волосы, а лишь зачесала их назад; мокрые, они пламенели еще ярче. Она нашла Эллери в гостиной, где на кофейном столике были разложены черновые эскизы макетов и раскадровок.
– Я налил тебе кофе. – Он указал на чашку с блюдцем на стеклянной столешнице другого столика.
– Спасибо.
Она отхлебнула дымящейся жидкости. Этот запах и вкус напомнили ей о завтраке с Ченсом всего несколько часов назад. Она ела, сидя у него на коленях, – и все из-за того, что отказывалась от еды, уверяя его, что не ест по утрам. Ченс воспринял это как вызов, усадил ее на колени и стал кормить датским пирожным с ананасовой начинкой. Она, якобы в отместку, заставила его съесть пирожное с малиной.
Дело кончилось тем, что они слизывали начинку друг у друга с пальцев и сцеловывали с губ, перемешивая малину с ананасом.
Это был самый замечательный завтрак в ее жизни.
Взглянув на черные полированные часы на каминной полочке, она решила, что Ченс уже, наверно, в аэропорту. Возможно, даже взлетел. Интересно, когда он позвонит, подумала она.
– Ну что? – Эллери ждал ее замечаний. – Это то, чего ты хотела?
Вздрогнув, Флейм осознала, что смотрит на эскизы, но ничего не видит.
– Извини, я…
Тут раздался телефонный звонок, и она бросилась к телефону, уверенная, что это Ченс звонит из аэропорта.
Но оживленный грубоватый голос на другом конце провода явно не принадлежал Ченсу.
– Это вы, Маргарет Роуз? Я звонила все выходные. Это Хэтти Морган.
– Хэтти… – Флейм не сразу вспомнила горделивую старушку, которая явилась к ней с невероятной историей о родстве и о ранчо в Оклахоме. Флейм не предполагала еще когда-нибудь ее или о ней услышать. – Где вы? – осведомилась она.
– Разумеется, в Морганс-Уоке, – резко прозвучало в ответ.
– Ах, ну конечно. Как я сразу не догадалась. – Ей стало жаль бедняжку, которая продолжала цепляться за свою фантазию. Скорее всего она находилась в доме для престарелых и все это было попыткой убежать от одиночества. – Хэтти! Там никого нет, с кем я могла бы поговорить? Служителя иди сиделки…
– Сиделки?! Нет, сиделки здесь нет!
– Это не значит, что я не хочу разговаривать с вами, Хэтти. – Флейм попробовала еще раз: – Просто мне хотелось бы…
– Вы, как видно, мне не верите! – с упреком бросила Хэтти. – По-вашему, все, что я говорила, – выдумки выжившей из ума старухи. Но вы убедитесь, что я в таком же здравом уме, как и вы.
– Я не сомневаюсь…
– Нет, сомневаетесь. Однако я могу подтвердить каждое свое слово. У вас найдется листок бумаги и карандаш?
– Да. – Блокнот и ручка лежали возле телефона.
– Я звоню вам из Оклахомы. Запишите номер. – Она продиктовала цифры в темпе быстрого стаккато, затем приказала: – А теперь повторите вслух.
Флейм не могла сдержать улыбку, читая цифры, наспех нацарапанные в блокноте.
Эта женщина и в самом деле была в здравом уме – сообразила, что Флейм могла ее обмануть и ничего не записать. Теперь Хэтти убедилась в обратном.
– Хорошо, – бросила она. – Сейчас я положу трубку, а вы перезвоните мне по этому номеру.
– Хэтти…
– Нет. У вас не должно остаться никаких сомнений насчет того, что я говорю из Оклахомы. Можете проверить по справочнику – я дала вам код Оклахомы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140