Алана заколебалась.
— Он был рассержен, — произнесла она, явно чувствуя себя неловко. — Где спал… я не знаю.
Слабая улыбка заиграла на губах Женевьевы.
— Он ревнует, Алана! Клянусь Богом, ревнует! Алана не поняла, чему так обрадовалась Женевьева. Она промолчала, но засомневалась, что все дело в ревности. Разумеется, горько решила Алана, Меррик считает ее своей собственностью — добычей! — и только поэтому так разгневался.
Некоторое время спустя Алана глянула на Радберна и Женевьеву. Радберн спал, и Женевьева тоже заснула. Сидя на стуле рядом с кроватью, она склонила голову в позе, которая показалась Алане очень неудобной.
Саксонка мягко потрясла ее за плечо. Женевьева сонно заморгала. Алана покачала головой:
— Вы не спали всю ночь, так ведь? Женевьева лишь слабо улыбнулась в ответ. Алана указала на дверь:
— Идите в свою комнату и отдохните, — твердо сказала она. — Я останусь с Радберном до вашего возвращения.
Женевьева встала и порывисто обняла Алану за плечи:
— У тебя сердце ангела!
Женевьева ушла. Алана села на стул у изголовья кровати Радберна, но неизбежно мысли ее вернулись к Меррику… Она не видела его с тех пор, как за ним захлопнулась дверь вчера вечером. А что, если он застанет ее здесь? Не успела она об этом подумать, как в дверном проеме показался Меррик — такой высокий, что его темноволосая голова почти касалась притолоки. Алана вскочила, виноватый румянец отчаянно заливал щеки.
— Женевьева всю ночь не смыкала глаз, — поторопилась она объяснить. — Я уговорила ее поспать.
Их взгляды встретились, но Алана так и не узнала, что собирался ответить Меррик, потому как вдруг за его спиной появился Симон. Лицо у юноши было встревоженное и серьезное. Он обрадовался, разыскав дядю.
— Милорд, прибыл рыцарь, назвавшийся Джервасом. Норманн, убитый в Фенгейте Радберном, был одним из его воинов. Он знает, что убийца-сакс еще жив, и требует, чтобы мы его выдали для правого суда.
Алана судорожно вздохнула. Меррик не обратил на нее никакого внимания.
— Вели, чтобы прибывшему рыцарю принесли вина и угощение, Симон. Чуть позже я спущусь к нему.
Оруженосец кивнул и удалился.
Меррик ничем не выдал своих намерений. Лицо оставалось непроницаемым. Длинными пальцами он потирал подбородок. Алане показалось: Меррик забыл о том, что она в комнате. Даже не взглянув в ее сторону, он повернулся и вышел.
Алана бросилась следом. Он успел уже пройти пол коридора, когда она уцепилась за его рукав.
Меррик обернулся:
— Оставь меня, саксонка!
— О, нет! Меррик, пожалуйста… Не выдавай Радберна! Он при смерти!
Меррик пристально взглянул на нее.
— Вчера ты говорила, что его жизнь вне опасности.
— Это так! Но все может обернуться иначе, если его швырнут в какую-нибудь грязную тюрьму.
— Тюрьму? — лорд Бринвальда горько усмехнулся. — Если его заполучит Джервас, саксонка, долго Радберну не прожить, и раны тут ни причем.
Она побледнела.
— Что? — еле слышно переспросила Алана. — Ты хочешь сказать… его убьют?
— Казнят, — уточнил Меррик. — Ведь он сакс, убивший норманнского воина!
У Аланы перехватило дыхание.
— Ты не должен этого допустить!
— Это не твое дело, саксонка!
— Мое! Радберн не сделал ничего плохого! Ты велел ему охранять нас, Женевьеву и меня. А те люди… они хотели изнасиловать нас обеих. Радберн только защищал нас, выполняя твое приказание! — она сдавленно всхлипнула. — Матерь Божия, что же ты за человек? Неужели ты выдашь Радберна только для того… чтобы досадить мне?!
Меррик вдруг разъярился.
— Выходит, этот сакс очень много значит для тебя? Говори, он все-таки был твоим возлюбленным? Да или нет?
— Ах, прекрати! Никогда он не был моим возлюбленным, и тебе это известно лучше, чем кому бы то ни было!
— Так ты просишь за него, саксонка?
— Да, — в отчаянии воскликнула она. — Спаси его!
— Если я откликнусь на твою мольбу, что получу взамен?
— Что хочешь! Я в долгу перед Радберном. Он спас мне жизнь, и я обязана сделать все, чтобы спасти жизнь ему, — Алана говорила быстро, самозабвенно, пылко.
Меррик притянул ее к себе, крепко обхватил за талию. Его взгляд откровенно свидетельствовал о самых низменных намерениях.
— Ты знаешь, что я захочу получить взамен, саксонка. Тебя. Я хочу, чтобы ты сама легла в мою постель и добровольно отдалась мне. Сопротивляясь, ты заставляешь меня чувствовать себя зверем! Всякий раз, как я осмеливаюсь прикоснуться, ты противишься!
Алану охватило вдруг странное состояние: ей стало жарко, а по телу разлилась истома. Меррик, конечно, был властным и самоуверенным, однако не жестоким. Ее гордость была уязвлена, она остро чувствовала свою беспомощность, но, откровенно говоря, делить с ним ложе вовсе не казалось ей страшной пыткой. Он всячески заботился о ней и не причинил ей боли' — кроме той, что возникла однажды. Теперь же выбора у нее не остается, поняла Алана, необходимо отбросить свою гордость ради спасения жизни другого человека.
С трепещущим сердцем, вся дрожа, она заставила себя открыто ответить на брошенный вызов:
— Я… я твоя, норманн, — еле слышно прошептала Алана. — Я повинуюсь. Я буду делать все… что ты захочешь.
На лице Меррика отчетливо отразилось торжество. На мгновение Алана даже возненавидела себя за то, что дала ему испытать это упоительное чувство победы.
— Так тому и быть, саксонка. Принимаю твое предложение, — он выпустил ее из объятий и зашагал прочь.
Алана следила за ним взглядом, пока он не скрылся из вида, потом вернулась к Радберну, который продолжал мирно спать, не подозревая, что только что разгорался спор о его жизни-смерти.
Но от волнения Алана не могла усидеть на месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95