Он натянуто улыбнулся.
— Твои глаза пылают огнем, саксонка. Если бы ты могла уничтожить меня взглядом, я бы уже лежал и могиле. Хорошо, что сейчас у тебя нет кинжала.
Алана снова потеряла голову от ярости.
— Так знай же, норманн! Ты забрал у меня кинжал. Но я умело обращаюсь также с луком и стрелами.
Меррик склонил темноволосую голову.
— Угроза! — холодно отметил он. Что ж, должен и я пригрозить тебе, саксонка: больше я не потерплю попыток побега! Если подобное случится вновь, обещаю… нет, клянусь ты пожалеешь.
Алана рассвирепела. Будь проклят этот норманн! Если он собирается убить ее, зачем продлевать мучения?
— Черт бы тебя побрал, — с жаром выпалила она. — И почему только ты не остался в своей Нормандии? Если бы не ты, мой отец был бы сейчас жив.
Он плотно сжал зубы.
— Я понимаю, ты скорбишь по отцу, но ведь погибли и многие мои воины. Все теперь по другому, и жизнь никогда уже не будет прежней. Именно это я сказал тебе сегодня утром. Мы, норманн, завоеватели, вы, саксы, побежденные. Мир устроен по законам поражений и побед, так живут люди. Саксы должны покориться нам, иначе неизбежно новое кровопролитие.
— Покориться? Никогда! — воскликнула она. — Если хочешь убить меня, убивай сейчас!
Он рассмеялся, словно она сказала что-то чрезвычайно смешное.
— И не подумаю, саксонка. Я могу вообразить множество гораздо более приятных для меня вещей, нежели твоя смерть, и однажды ты в этом убедишься!
Он медленно обошел вокруг нее, пока снова не оказался лицом к лицу с девушкой. Они стояли совсем близко друг от друга — слишком близко. Меррик неподвижно застыл, и сердце Аланы бешено забилось. В его глазах отражались мысли о таких непристойных вольностях, на какие не осмелился бы никто другой. Он раздевал ее донага взглядом, и…
Осознание страшной неизбежности захлестнуло ее. Теперь она хорошо понимала, очень хорошо понимала, что у него на уме… Он прикоснулся к ней… уже не взглядом, нет… то было прикосновение сильных рук…
А руки Аланы похолодели, как лед. Спрятав ладони в складках юбки, она подавила приступ головокружения. Каким-то образом удалось ей протолкнуть слова через сжавшееся горло:
— Пожалуйста, — прошептала она. — Скажи, что ту от меня хочешь?
Он улыбнулся, как будто читал мысли и знал все ее опасения.
— Думаю, ты сама это знаешь, саксонка. — Пальцы девушки вцепились в ткань юбки.
— Нет, — слабым голосом вымолвила она. — Ты не можешь…
Дьявольская улыбка на губах Меррика стала шире.
— Могу, — тихо произнес он, — потому что я захватил замок Бринвальд и заявил о своем праве получить все, чем владел некогда Кервейн, И я желаю теперь заполучить и тебя, саксонка.
Глава 4
Меррик был очень сердит, просто, разъярен. Алана чувствовала это всем своим существом. Она знала: он ее презирает, хотя и хорошо: скрывает свое презрение. Как это о нем сказал Рауль? «Одарен природой: силен как бык». Волны тревоги проносились в душе. Ледяные пальцы страха сжимали сердце. Оказаться на одном ложе с бешеным норманном? Вряд ли он проявит к ней нежность. Она все еще ощущала на себе тяжесть его твердого тела, прижимающего к мшистой почве. Воспоминание об окровавленных бедрах Хавизы пронеслось в сознании. Как же выдержать это? Как остановить? Бежать бесполезно. В глубине души Алана понимала, что все попытки окажутся неудачей. Но был ли у нее выбор?
Алана круто повернулась и помчалась прочь. Рыцарь был так проворен, что поймал ее за пару шагов и уверенно притянул к себе. Алана была вне себя от ярости.
— Оставь меня в покое, проклятый норманн!
Она подняла кулаки, намереваясь обрушить град ударов на своего противника, однако и это ей не удалось. Не успела она опомниться, как Меррик перекинул ее через свое широкое плечо, словно мешок с зерном. Он поднимался по винтовой лестнице, шагая через две ступеньки. Голова у Аланы закружилась, с каждым шагом твердое плечо все сильнее давило ей на грудь, дышать становилось невозможно. Когда, наконец, сильные руки поставили ее на ноги, перед глазами все кружилось, колени подкашивались. Девушка на ощупь искала опору, пока пальцы не коснулись мужской руки, покрытой жесткими волосками. Она не осознавала, что тянулась к нему, своему мучителю. Алана отдернула, руку, будто обожглась.
Его смех хлестнул ее. Распрямившись, она возмущенно глянула на него и отвернулась. У противоположной стены возвышалась огромная, кровать, заваленная мехами. Выпуклый щит и страшный на вид меч занимали один из углов комнаты, обстановка которой была по-мужски аскетична — это была спальня Меррика. С замиранием сердца Алана поняла, что завоеватель принес ее в свои покои
В очаге горел жаркий огонь. Изо всех сил стараясь сохранить присутствие духа, девушка в поисках тепла придвинулась к очагу. Она быстро обернулась, услышав, как задвигается засов на широкой дубовой двери, и содрогнулась при виде повернувшегося к ней лицом Меррика. Он наблюдал за ней, уперев руки в бедра. Поза была настолько самоуверенной и властной, что Алану охватил гнев.
Каким-то чудом она нашла в себе силы храбро вздернуть подбородок.
— Тебе все никак не надоест возиться со строптивой саксонской девчонкой, норманн? Его спокойная улыбка сводила с ума:
— Знай ты меня лучше, поняла бы: нет мне нужды брать силой то, что можно получить с помощью нежных слов и поцелуев. И уж конечно, это сулит гораздо больше удовольствия.
Губы Аланы скривились.
— Ах, да; Рауль сказал, что норманнские девушки, так падают к твоим ногам. Но если со мной подобное случатся, то знай, норманн, это из-за обморока, вызванного отвращением.
Улыбка не исчезла с лица Меррика, но глаза стали беспредельно холодными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95