Но я спокойно смотрел ему в лицо, не проявляя ни гнева, ни торжества — ничего, что способно было бы разъярить его.— Кассеты у тебя, — сказал я. — Садитесь в машину, все трое, и убирайтесь из моей жизни. Я вами сыт по горло.Я шагнул назад, в прихожую, и кивнул им на входную дверь.— Выходите, — сказал я. — По одному. Анджело первым.Он направился ко мне. Темные глаза зияли, как дыры, на оливковом лице. В комнате было слишком темно, и свет не мог наделить их злобной живостью. Я отошел еще на несколько шагов назад и проводил его до двери черным стволом винтовки, как тогда, у меня дома.— Я до тебя доберусь! — пообещал он. Я не ответил.Он рывком отворил дверь, вложив в это движение всю свою ярость, и вышел на улицу.— Теперь вы, — сказал я Гарри Гилберту. Он был почти так же зол, как его сын, но я приметил в его глазах легкую признательность за то, что я сумел остановить Анджело, когда он, отец, оказался бессилен, — хотя, возможно, мне это только показалось.Он вышел вслед за Анджело на дорожку, и я увидел, как они открывают дверцы машины Анджело.— Теперь ты, — сказал я Эдди. — Возьми пистолет. За глушитель.Умеешь его разряжать?Второй экземпляр кивнул с несчастным видом.— Ну так разряди, — сказал я. — Только осторожненько.Эдди взглянул на винтовку, на Анджело, который садился в машину, достал из обоймы патроны и вытряхнул их на ковер.— Хорошо, — сказал я. — Пистолет можешь взять с собой.Я указал дулом и дернул головой в сторону двери. Эдди из всех троих удалился наиболее охотно и наиболее поспешно.Я смотрел из прихожей, как Анджело завел мотор и задом вылетел на мостовую. Оказавшись на улице, он нарочно долбанул мою машину, повредив заодно себе заднее крыло, и рванул по улице, словно утверждая свое посрамленное мужское достоинство.С чувством ужасного напряжения я закрыл входную дверь и вернулся в гостиную. Подошел к Саре, оглядел резиновые ремни, которыми были связаны ее запястья, и расстегнул их.Потом расстегнул ремни на ногах. Потом отвязал Донну.Донна расплакалась. Сара неуклюже поднялась со стула и рухнула на более мягкий диван.— Ты понимаешь, сколько времени мы тут просидели? — с горечью осведомилась она. — Насчет туалета можешь не спрашивать: да, они время от времени отвязывали нас, чтобы мы могли сходить в туалет.— А поесть?— Я тебя ненавижу! — сказала она.— Я же серьезно спрашиваю.— Да, и поесть тоже. Два раза.Он меня готовить заставлял.— Это было ужасно! — воскликнула Донна, не переставая всхлипывать.— Ужасно! Ты себе просто представить не можешь!— Они не... — встревоженно начал я.— Нет, — отрезала Сара. — Только издевались.— Мерзавцы! — воскликнула Донна. — Они называли нас коровами! Она проковыляла по ковру и плюхнулась в кресло. — У меня все тело болит!По ее щекам струились слезы. Я вспомнил, как Анджело обозвал ее «мокрой курицей», но поспешно задавил это воспоминание.— Послушайте, — сказал я, — я понимаю, что вам сейчас не до этого, но мне хотелось бы, чтобы вы собрали самые необходимые вещи и мы немедленно уехали отсюда.Донна беспомощно затрясла головой.— Зачем? — вызывающе воскликнула Сара.— Анджело уезжал очень неохотно. Вы же сами видели. А вдруг он захочет вернуться? Когда решит, что мы утратили бдительность. А он может.Эта мысль встревожила их не меньше, чем меня, а Сару еще и рассердила.— Зачем ты отдал им пистолет? — гневно спросила она. — Идиотский поступок! Ты так глуп!— Вы едете?— Но ты же не можешь ожидать, чтобы мы... — заскулила Донна.— Мне надо позвонить, — сказал я Саре. — Отсюда я позвонить не могу. Телефон не работает. Я уеду на машине. Вы со мной или нет?Сара быстро сообразила, что к чему, сказала, что они со мной, и, невзирая на протесты Донны, потащила ее наверх. Через несколько минут они появились снова, обе с саквояжами. Я приметил, что Сара успела накрасить губы. Я улыбнулся ей, на миг испытав почти забытую радость, какую некогда доставляло мне ее появление. Она удивилась и смутилась.— Ну, пошли! — сказал я и взял у них саквояжи, чтобы положить в багажник. — Нам лучше убраться отсюда.Я взял винтовку, снова замотанную в полотенце, чтобы соседи не увидели, и убрал ее в чемодан. Посмотрел, захватила ли Донна ключи от дома, захлопнул входную дверь; и мы поехали.— Куда мы едем? — спросила Сара.— А куда тебе хочется?— А деньги?— Кредитные карточки, — сказал я. Мы некоторое время ехали в молчании, прерываемом лишь всхлипами и сморканием Донны. На улицах и в домах уже повсюду зажглись огни, долгий тихий вечер сменился ночью.Я остановился у телефонной будки, и позвонил по бесплатному номеру в полицию Суффолка.— Старший офицер Айрстон на месте?Вопрос был безнадежный, но задать его все же было необходимо.— Ваше имя, сэр?— Джонатан Дерри.— Минуточку!Я некоторое время слушал обычное бормотание и щелчки, потом голос, принадлежавший не Айрстону, сказал:— Мистер Дерри, старший офицер Айрстон приказал, чтобы, если вы позвоните снова, ваше сообщение записали дословно и немедленно передали ему.Он просил меня передать, что из-за... м...э-э... помех в связи ему стало известно о ваших звонках только сегодня вечером. С вами говорит детектив Робсон. Я был у вас вместе с Айрстоном, если вы помните.— Помню, — сказал я. Мужчина лет под сорок, светловолосый, краснолицый.— Не сообщите ли вы, почему звоните, сэр?— Вы это запишете?— Да, сэр. Письменно и на магнитофон.— Хорошо. Так вот. Человека, который приходил ко мне в дом с пистолетом, зовут Анджело Гилберт. Он сын Гарри Гилберта, который владеет залами для игры в лото по всему Эссексу и в северо-восточной части Лондона. Человек, который приходил ко мне вместе с Анджело, — это его кузен Эдди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88